Молочные берега
Шрифт:
Строго-настрого наказав Витьку носа из квартиры не высовывать, не подходить к дверям даже на звонок и не маячить у окон, Тамара обернулась к ожидающим ее у порога Лешке с Крысом и тяжело вздохнула. Да-а, вот жизнь у нее пошла! Приходится брать с собой и этого толстозадого лицемера, не оставлять же его с мальчишками, мало ли…
И Тамара с некоторым ехидством подумала: натравить бы как-нибудь Коську на эту сладкую парочку. Чтобы завязывали за ней таскаться.
Взгляд девушки невольно зацепился за до сих пор толком не зарубцевавшееся ухо Крыса, и она поспешно поправила себя: ну, не всерьез, само собой.
Лелька встретила Лешку Сазонова без всякого удивления. Забрала у него банку с ядовито-желтой краской, наивная Тамара называла ее при покупке солнечной, и почти бегом скрылась в ванной.
Лешка удивленно оглянулся на Тамару, та пожала плечами: она представления не имела, что старшая сестрица собирается делать с краской. Тем более, у них везде плитка.
А уж как Лелька с помощью этой несохнущей неделями дряни думает поймать вора, ей неведомо Впрочем, может, она, Тамара, неправильно сестру поняла.
Через несколько минут Лелька вышла к ним в комнату, и Крыс оглушительно чихнул. Коська, поглядывающий на ранних гостей весьма недружелюбно, ошалело мотнул головой, мявкнул и пулей вылетел вон, едва не сбив с ног растерявшуюся хозяйку.
Тамара с Лешкой недоуменно переглянулись: Лелька была в брючном костюме, очень дорогом, из светло-серой шерстяной фланели, а поверх него набросила зачем-то небезызвестную Тамаре старую плащевку Сергея. Не слишком-то чистую и большущую, Лельке даже рукава пришлось закатать. А уж несло от нее…
— Ты что, флакон с духами на себя перевернула?! — раздраженно воскликнула Тамара. Дышать нечем!
— Что, пахнет? — улыбнулась Лелька, удовлетворенно рассматривая себя в зеркальные дверцы шкафа.
— Пахнет? — хмыкнул Лешка. И с чувством выдохнул — Воняет!
— И потом, что это за маскарад? — злилась Тамара. — Тебе что, одеть нечего, кроме этой рванины?! На такой костюм напялить подобную гадость!
— Правда, дисгармонирует? — оживилась Лелька. — Напрашивается мысль, что мне срочно нужна приличная дубленка. Зима на носу, а, Томик?
— Напрашивается мысль, что по тебе давным-давно психушка плачет! — рявкнула Тамара. — Или ремень!
Лешка хохотнул и уселся поудобнее, с интересом наблюдая за сестрами и в который раз удивляясь себе: что он-то тут делает? Серьезный, хорошо обеспеченный, стопроцентно положительный, что бы там Томка ни говорила! Женщинам нравится, активно нравится, так и норовят окрутить, и ведь красавицы, взять ту же Надьку Моисееву…
С другой стороны, бросить эту дуреху Томку одну, без присмотра, просто бесчеловечно. Не выживет ведь! И потом, без ненормальной девчонки как-то скучно, день ото дня не отличаются, зато с Журжиной… Да уж, тут мысль одна: дожить бы до завтра! И саму Томку уберечь. С ее характером задачка не из легких.
Нет, выход один — жениться, настрогать ей детишек и запереть в четырех стенах. Как там у немцев говорили: кирхен, кюхен унд киндер? Самое то! Теперь бы сообразить, как привести Томку к этой тихой пристани…
Лельку крики сестры совершенно не тронули. Она залезла в карман пиджака, вынула оттуда довольно толстую пачку долларов, покрутила в воздухе и успокаивающе сказала:
— Не бесись. Видишь, я как раз в магазин собралась. На Южок. Там привоз, я специально
— С долларами? — насторожился Лешка.
— Ага.
— С ума сошла! Ты их хотя бы там не показывай!
Тамара фыркнула и язвительно заметила:
— Сказал тоже! Да она специально туда с ними намылилась, не понял, что ли? Ловушку придумала! Ценою в восемьсот баксов, ненормальная!
Лешка аж рот открыл. Лелька весело рассмеялась и спрятала деньги. Сазонов осторожно заметил:
— Слушай, не рисковала бы ты. У матери там ас работает, не иначе, тебе же рассказывали. Мигом без денег останешься и без дубленки тоже. Обведет вокруг пальца.
— А она как в той комедии, помнишь? — съехидничала Тамара. — Ловля на живца!
Лешка слегка покраснел и неохотно признался:
— Я пробовал.
Лелька застыла в дверях, а Тамара изумленно протянула:
— Ты… чего?
— А ничего! — огрызнулся Лешка. — Просто пробовал вычислить вора. Без толку, правда.
Сестры вопросительно смотрели на него, и даже Крыс сел и пристально уставился на Сазонова, словно подачки ждал. Лешка невольно засмеялся.
— Ничего интересного, клянусь! Просто таскался к матери на работу с неделю, не меньше, приучал к себе. А потом как-то, будто между прочим, бросил в толпу: мол, собираюсь у своего компа монитор сменить. На жидкокристаллический. Он для работы незаменим, глаза практически не устают, один минус — цена. Дорогущий, паразит! Пятнадцать тысяч по минимуму. Однако здоровье дороже, созрел я, короче. В общем трепался, как нанятый, денежки из кармана вынул, тряс перед их носами, пачка тысячерублевок, помялась, жуть. Специально с утра в самый узкий карман заталкивал. Ну, я разозлился, понятно, на зрителя же работал. Разглаживал те бумажки разглаживал, а потом под папки толстенные на время сунул: чтобы полежали малость. А то уж очень страшненько смотрелись. Говорю: после обеда в компьютерный центр пойду, на Горького, там выбор приличный.
По бухгалтерии шастаю, баб разговорами занимаю по очереди, чтоб воришке время дать, а сам украдкой за папками своими слежу. Причем не в открытую, а в оконное стекло. И так здорово все продумал, получалось: кто-то одна из них в разговоре не занята и может действовать. Остальные — на меня таращатся. Представляете, как сложно подобное подгадать?
— И что?! — с жадным интересом перебила его Тамара.
— А ничего, — тяжело вздохнул Лешка. — Провели меня как младенца. Представляю, как воришка веселился. Вот уж поразвлекся на мой счет!
— Украли?! — выдохнула девушка. — Но как?! Мне тетя Маша об этом не говорила!
— А она и не знает. И никто не знает. Кроме вора. Ну, и меня, само собой.
Лелька, забыв о том, что уже собиралась выйти, вернулась в зал и с любопытством ждала продолжения. Тамара вскочила и взволнованно бегала по комнате, задевая стулья и чертыхаясь. Крыс непонимающе переводил глазки с одного человека на другого и брезгливо морщил нос: Лелька подошла слишком близко. Даже Коська почувствовал что-то неладное, проник в зал через раскрытую форточку и теперь с большим подозрением рассматривал Лешку.