Молодая Элита

Лю Мэри

За спиной солдат я увидела девичью фигуру, в которой не сразу узнала свою младшую сестру. Хорошенькое личико Виолетты распухло от слез, под глазами темнели круги, а одна щека вспухла от синяка.

– Это твоя сестра? – спросил Виолетту солдат, что был слева от меня.

Виолетта молча смотрела на солдат, но врать она умела плохо, и ответ они прочитали по ее глазам.

Оттолкнув сестру, инквизиторы занялись мною. Меня столь же бесцеремонно, как и разбудили, подняли на ноги. Потом крепко связали руки за спиной.

– Аделина

Амотеру, именем короля ты арестована, – произнес второй солдат.

– Это был несчастный случай, – затараторила я. – Дождь, гроза. Лошадь испугалась и…

Инквизитор меня не слушал.

– Ты арестована за убийство своего отца, господина Мартино Амотеру.

– Вы говорили: если я поручусь за нее, вы ее отпустите! – выкрикнула Виолетта. – Я поручилась за Аделину! Она невиновна! – Виолетта схватила меня за руку. Ее глаза были полны слез. – Аделинетта, дорогая, это так ужасно, – с болью в голосе зашептала она. – Я так тебе сочувствую. Они шли за тобой по пятам. Я не собиралась им помогать…

«Но помогла», – подумала я и отвернулась, хотя и не вырвала руку. Нас разъединили солдаты. Мне хотелось сказать Виолетте: «Спаси меня. Ты должна найти способ меня спасти». Однако слова не выговаривались. Меня, меня, меня… Наверное, я была такой же эгоисткой, как наш покойный отец.

* * *

С того утра прошло уже несколько недель.

Теперь вы знаете, как и почему я оказалась прикованной к стене мрачной, сырой тюремной камеры. Суда надо мной не было и не будет. Меня просто казнят, поскольку ни одной живой душе нет до меня никакого дела.

Увы, я слишком поздно узнала о своих необычных способностях. Я совсем не хотела убивать отца, а получается – его кровь на моих руках. Его призрак стал моим непрошеным спутником. Всякий раз, стоит мне проснуться после кошмарного сна, я вижу в углу камеры отцовский силуэт. Призрак смеется надо мной. «Ты пыталась от меня сбежать, – говорит он, – но я тебя нашел. Ты все равно проиграла, а я выиграл». Я кричу, что рада его смерти. Требую, чтобы он убрался и оставил меня в покое. Но он не уходит.

Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Завтра утром меня все равно казнят.

Энцо Валенчиано

Почтовый голубь прилетает поздно ночью. Птица опускается на его руку, обтянутую перчаткой. Он уносит голубя с балкона в дом и снимает привязанный к лапке клочок пергамента. Затем все той же рукой в перчатке, на которой полным-полно пятен крови, ласково гладит голубиную шею и разворачивает послание. Оно написано красивым размашистым почерком.

Я нашел ее. Немедленно приезжайте в Далию.

Ваш верный Вестник

Его лицо остается бесстрастным. Сложив

записку, он прячет ее в наручи доспеха. Ночью его глаза – лишь темнота и тень.

Пора в путь.

Аделина Амотеру

Пусть думают они, что удержать меня сумеют.

Хоть всю входную дверь обвешайте замками!

А для меня всегда другая дверь найдется.

Тристан Кирслей. Похитительница Звезд

Шаги в темном коридоре. Идущий останавливается возле двери моей камеры. Тюремщик. Здесь все они гордо величают себя инквизиторами. Дверь не достает до пола, и в эту щель тюремщик пропихивает мне миску с баландой. Миска скользит по мокрому полу и останавливается возле черной лужи в углу, где грязная вода становится гарниром к этой еде. Правда, не знаю, у кого язык повернется назвать мутную жижу едой.

– Твой последний завтрак, – слышится из-за двери. Тюремщик идет дальше, бросая мне на ходу: – Советую подкрепиться, уродина. Через час мы за тобой придем.

Его шаги становятся тише, а затем и вовсе глохнут.

Из соседней камеры слышится тонкий голосок:

– Эй, девчонка!

Невольно вздрагиваю. «Девчонка». Отвечать я не собираюсь, но сосед-узник не унимается:

– Это правда? Говорят, ты из них. Из этих… Молодой Элиты.

Молчу.

– Так как? – не унимается сосед. – Да или нет?

Я не отвечаю.

Он смеется смехом узника, который слишком давно томится в камере и потихонечку сходит с ума.

– Инквизиторы говорят, ты умеешь вызывать демонов. Ты их вызывала? А правда, что кровавая лихорадка изуродовала тебе лицо?

Он вдруг затягивает какую-то песню. Слов не разобрать, мелодия мне тоже не знакома.

– Может, твои демоны помогут мне выбраться отсюда? Как ты думаешь? Это им по силам?

Он заходится приступом безумного смеха.

Я никогда не отвечаю на его вопросы. И в разговор с ним тоже не вступаю. Особенно сейчас, накануне прощания с жизнью. Как он сказал? Молодая Элита? Меня вдруг разбирает смех. Может, похохотать напоследок вместе с этим чокнутым?

Снова пытаюсь вызвать силы, столь жестоко освободившие меня от отца. И снова терплю неудачу.

Время тянется еле-еле. Обещанный час давно прошел. Не знаю, сколько еще времени миновало. Но обо мне не забыли. Шаги спускающихся по каменной винтовой лестнице становятся все громче. Я слышу шумное дыхание солдат. В двери камеры тяжело поворачивается ключ. Скрипят ржавые петли. Дверь открывается. Они пришли за мной.

Солдаты остаются в коридоре. Их факелы тускло освещают камеру. Внутрь входят двое. Лица скрыты глубокими капюшонами. Я забиваюсь в угол, но они хватают меня и поднимают на ноги. Потом отпирают замки на кандалах, и те с лязгом падают на сырой пол.