Молодой маг
Шрифт:
— Антон, ты меня слышишь?
Донёсся до меня его голос. Голос звучал, будто из-под одеяла, но я его слышал.
— Слышу. Что случилось?
— Ребята, вы целы? Там на дороге авария, а нас как-то странно зацепило. Антон, у тебя порез, надо обработать рану.
Я потрогал неожиданно защипавший лоб, там действительно была рана, небольшой порез, кровь из него почти не сочилась.
— Это ерунда, надо выйти помочь людям, им повезло меньше чем нам.
В тот момент я ещё не понимал, что спас меня именно мой крик, но что-то внутри меня говорило, что тут произошло что-то необычное.
Погибших, слава богу, не оказалось, были люди получившие переломы, ушибы и порезы, но почти ничего серьёзного, лишь у одного мужчины, водителя японской малолитражки зажало,
В этот день в Пензу мы так и не попали. Мне пришлось звонить отцу, чтобы он забрал меня и Нефёдовых, их машина отказалась даже заводиться, её пришлось тащить на тросе до самого дома. Нагоняй от отца я получил знатный, хотя я не понимал за что, а когда я его прямо спросил об этом, он сказал, что когда-нибудь я пойму.
Прошла неделя с момента аварии, царапина на лбу уже практически затянулась, и я благополучно забыл про происшествие и про те странные события.
Сколько раз я проклинал себя за свою беспечность и ещё буду это делать, но эта беспечность помогла понять мне, что всё было не случайно.
Это произошло ровно через неделю после той аварии, мы с моими друзьями и приятелями решили сходить на речку и покататься на льду, но мы не учли одного фактора, того, что лёд не всегда может выдержать большое количество людей. Нас было в тот день человек семь, и мы по очереди катались по льду, всё сильнее и сильнее раскатывая его, и когда длина нашей ледяной дорожки достигла пяти метров мой одноклассник и друг Ромка Филаретов, неожиданно для нас и главное для него самого, провалился под лёд. Сначала он резко ушёл на дно и целую долгую секунду его не был видно, моё сердце от страха ухнуло вниз живота и где-то там гулко и не ровно стучало. Но прошла секунда, и он вынырнул из воды весь сырой и кричащий.
Рома барахтался в воде, пытался ухватиться за край и вынырнуть, но лёд беспощадно ломался под весом утопающего, целых десять секунд мы стояли и наблюдали за тем, как он барахтается, а потом все кроме меня пришли в движение. Двое из нас ребят бросились к ближайшим домам звать на помощь, Саша пытался подползти на животе к Роме и кинуть ему шарф, Степан и Гриша пытались говорить с Ромкой, пытались уговорить его успокоиться, но тот будто не слышал их слов.
А в моём мозге была одна мысль «Вытянуть Рому!» эта мысль неожиданно резко врезалась мне в сознание, при этом она начала вытеснять остальные мысли, появилась какая-то тупая боль прямо в мозге. Кто-то тряс меня за плечо, я не видел кто, я видел перед глазами лишь Романа, беззвучно кричащего и беспорядочно барахтающегося. Я впал в некое оцепенение, в некий транс, но это состояние оборвалось, как только я увидел медленно поднимающегося из проруби Романа, мои мысли резко расплылись, я потерял то состояние, что было нужно. Ко мне неожиданно пришло осознание, что это совершил я, это сделал я. И как только я это понял, Роман тут же вновь исчез в пучине вод нашей реки. Он вынырнул через секунду или даже две, но в этот раз он был абсолютно спокоен, он больше не кричал и не барахтался. Он попытался крепко вцепиться своими побелевшими от напряжения, а может уже от холода пальцами в лёд. Неожиданно, меня кто-то толкнул в сторону, я отлетел на метр по направлению к берегу. Я тут же вскочил и увидел группу взрослых, у одного из них был длинный багор, которым они уже через минуту вытащили Романа из воды. Он дрожал и ничего не мог произнести посиневшими от холода губами, его тут же куда-то увели, видимо к ближайшим домам, чтобы завести в тепло, а на отправили по домам.
Уже у самого берега, я вдруг почувствовал огромную усталость и сонливость, я не знал откуда она взялась, но предполагал, что это всё из-за того чуда, что я почти что совершил.
Этот день мне запомнится надолго, именно в этот день я понял, что владею какой-то силой, именно в этот день я заболел и в этот день я получил неожиданный подарок от папы, он принёс с работы большой ежедневник, и я уже знал, что буду туда записывать.
То, что я заболел я понял уже ближе вечеру, меня неожиданно начал бить озноб, поднялась температура, а в голове
— Надо ехать в больницу.
В этот вечер мне был абсолютно наплевать, что со мной делают, не понимал, что происходит, где я и порой даже не понимал кто я и, кто все люди вокруг меня. В себя пришёл уже через двое суток в больничной палате. Рывком вскочив с кровати я понял, что нахожусь в светлом помещении с холодным, бетонным полом. Кровать, какие-то аппараты у изголовья, капельница. Оглядев себя, понял, что лежал я полностью обажённым, укрытый тонкой простыней. Осмотрев себя понял, что на венах в районе локтя виднелись следы от капельниц и уколов, видимо сделали мне их достаточно много, в остальном я был полностью цел, даже царапины на лбу и той не осталось.
Стоя спиной к двери я услышал, как та открывается, поэтому тут же схватил простыню и завернулся в неё, чтобы не предстать перед незваным гостем в чём мать родила. Гостем оказалась молодая медсестра, она ойкнула и тут же выскочила за дверь, а я сел на кровать и стал ждать.
— Молодой человек, вы наконец-то пришли в себя, а мы так переживали, мы не знали от чего вас лечить, как вы себя чувствуете, скажите «ААА».
В палату вихрем ворвался седенький доктор, он задавал кучу вопросов, на которые я даже не успевал отвечать.
— Вот родители ваши обрадуются, сейчас я позвоню. — Он достал из кармана мобильник и набрал номер — Алло, здравствуйте, это Феликс Сигизмундович, не-не-не, всё в прядке, он пришёл в себя и чувствует себя отлично, сейчас мы сделаем несколько тестов… Что? Не знаю, как минимум неделю, нет нельзя, но это мы посмотрим. До свидания, мне пора!
И он исчез. Этот Феликс Сигизмундович буквально убежал из палаты и больше я его не видел, со мной занимался другой доктор, тот самый, что приехал на вызов, он провёл все анализы, удостоверился, что со мной всё хорошо, здоровье в порядке. Рассказал, что я заболел какой-то странной болезнью и что как только меня доставили в больницу, три дня назад, я усну и больше не просыпался. Родителей пустили ко мне только на следующий день, они очень за меня переживали, и очень хотели попасть и раньше, но их не пустили.
Домой я вернулся только через неделю, доктора удостоверились, что я здоров, дали справку и наказали в случае чего сразу вызвать скорую.
Первым делом дома я хорошенько отъелся и поспал ещё часов восемь, в школу мне всё равно запретили ходить ещё целую неделю. Поэтому я поспал, поел, а когда проснулся — понял, что дома я один, родители ушли на работу, в школу мне не надо, поэтому я решил заняться магией.
Эксперименты я начал проводить сидя в мягком кресле в отцов кабинете, я ещё не представлял, что я могу, но точно был уверен, что телекинезом я владею, с него я и решил начать. Усевшись как можно удобней, я сфокусировал свой взгляд на шариковой ручке, лежащей прямо передо мной. Я напряг все свои силы, чтобы сосредоточиться на этом предмете, я пристально, практически не моргая смотрел на ручку, когда в моей голове, что-то внезапно щёлкнуло.
Этого щелчка я не услышал и даже не почувствовал, я просто понял, что он был. Сначала мне показалось, что ничего больше кроме щелчка не произошло, а потом я огляделся вокруг и понял, что изменилось всё. Я перестал видеть, нет, я не ослеп, а стал видеть совершенно в ином спектре, моё зрение преобразилось, теперь весь мир стал состоять из цветных пятен, да даже я сам стал одним цветовым пятном. Ауры, понял я, ничем иным это быть не могло. Я осмотрелся вокруг, всё было иным, там где должны были стоять цветы были жёлто-коричнево-зелёные пятна, там где лежали какие-то неживые предметы были серые, чёрные или белые пятна. Белых пятен было не очень много, это оказались в основном зеркала и оконные стёкла, те поверхности, что отражали окружающий мир. Долго этим специфическим зрением мне насладиться не удалось, уже через три минуты у меня в голове что-то щёлкнуло, и я вернулся в обычное состояние.