Молодые дикари

Хантер Эван

Ребята молчали. Высокий парень искоса взглянул на Апосто.

– Или вы не знали, что он умер? – Спросил Ганнисон.

Ридон, более высокий из них, сказал:

– Мы просто немного подрались, вот и все.

– На ножах, да?

– Вы не нашли у нас никаких ножей, – ответил Ридон.

– Нет. Потому что вы, вероятно, выбросили их в какую-нибудь сточную трубу или передали кому-нибудь из своих дружков на улице. Не беспокойтесь, мы их найдем. Но даже если мы их и не найдем, у вас вся одежда

в крови. Когда вы запланировали это, Ридон?

– Мы ничего не планировали, – ответил Ридон и снова украдкой взглянул на смуглого испуганного Апосто.

– Нет, да? – сказал Ганнисон. – Вы просто случайно шли по улице, увидели этого парня и убили его, так?

– Он начал первый, – ответил Ридон.

– Неужели?

– Да, – сказал Ридон. – Правда ведь, Бэтман? Этот грязный пуэрторикашка первый начал, верно?

– Точно, – подтвердил Апосто. – Он первый начал, лейтенант.

– Ну, тогда, интересно, послушать как он это сделал, – заявил Ганнисон.

– Как вы сказали, мы шли по улице. Нас было трое. Он остановил нас и стал странно на нас смотреть, – начал Ридон.

– На нем была шляпа-боппинг, – вставил Апосто.

– Что? – переспросил стенографист, отрываясь от своих записей.

– Боппинг, – повторил Ганнисон, – шляпа с высокой тульей и узкими полями. – Он снова повернулся к ребятам. – Итак, на нем была шляпа-боппинг, и он вас остановил. Дальше.

– Он начал смотреть на нас угрожающе, – продолжал Ридон.

– Верно, – подтвердил Апосто.

– И стал говорить, что мы не имеем права приходить на его территорию, что-то в этом роде. Затем выхватил нож.

– Вот так? Хм.

– Да. И бросился на нас. Так что мы должны были защищаться, разве не так? Иначе он убил бы нас. Вы что, не понимаете, что мы должны были защищаться?

– Ты знаешь этого парня?

– Впервые в жизни видел. Мы просто вышли немного прогуляться. Черт возьми, разве мы ожидали, что попадем «к япошкам», – ответил Ридон.

– Попадем к кому? – опять переспросил стенографист.

– «К японцам», – снова пояснил Ганнисон, – то есть – в засаду. Значит, этот парень устроил вам засаду, так?

– Конечно. Он остановил нас с ножом в руке. Послушайте, мы не хотели, чтобы нас убили, и, естественно, мы защищались. Всякий сделал бы то же самое на нашем месте.

– И вы убили его.

– Я не знаю, убили мы его или нет. Но, если и так, то это была самооборона.

– Конечно, – сказал Ганнисон, – это легко понять.

– Конечно, – согласился Ридон.

– Имя этого парня Рафаэль Моррез, вы знали это?

– Нет, – ответил Ридон.

– Нет, – подтвердил Апосто.

– И он остановил вас, стал смотреть угрожающе и предупредил, чтобы вы не ходили по его территории, затем выхватил нож и бросился на вас. Это

ваша версия, правильно?

– Правильно, – согласился Ридон.

– И вы не знали его до тех пор, пока он не остановил вас сегодня вечером, это тоже верно?

– Верно.

– Все ясно, – сказал Ганнисон.

– Что вы имеете в виду? – спросил Ридон.

– Рафаэль Моррез был слепым, – ответил Ридон.

У каждого из ребят взяли отпечатки пальцев в трех экземплярах: один, чтобы послать в ФБР (Вашингтон), второй должен был быть отправлен в бюро уголовного розыска штата Нью-Йорк, а третий экземпляр сегодня ночью должны были доставить в городское бюро уголовного розыска, чтобы данные об отпечатках пальцев к утру следующего дня находились в здании уголовного суда на улице Сентр. На каждого были заведены личные карточки об аресте, по два экземпляра на каждого, а затем парней повели вниз в приемную полицейского участка, где официально оформили их арест.

Дежурный лейтенант записал в журнале фамилии и адреса, время ареста и время, когда было совершено убийство, а также фамилию задержавшего полицейского, номер заведенного дела, а в заключение написал: «Арестован и обвиняется в убийстве, совершенном обвиняемым в сообществе с другими обвиняемыми, задержан и арестован поблизости от места совершения вышеупомянутого преступления».

Ребят обыскали. Их личные вещи были изъяты, помещены в конверты и зарегистрированы в протоколе.

Все записи в журнале заканчивались одинаково:

«… и заключить под стражу».

В пятницу днем помощники окружного прокурора собрались в кабинете своего начальника. Неторопливо они давали краткий обзор дел, поступивших на этой неделе. Альберт Соумз изложил дело по поводу убийства Морреза. Все присутствовавшие проголосовали за то, чтобы просить бюро по вынесению обвинительных актов подготовить акт о предумышленном убийстве.

Казалось, никто не сомневался в том, что большое жюри решит: было совершено преступление, и есть все основания полагать, что его совершили обвиняемые.

Обвинителем по этому делу был назначен Генри Белл.

ГЛАВА III

В понедельник все началось не так, как надо.

Или, возможно, подумал, он, не так, как надо, закончился воскресный вечер. В любом случае этот день обещал быть одним из тех дней, когда, стоит опустить руки, и все превращается в нагромождение ошибок и случайностей. Сидя за письменным столом в своем маленьком кабинете над кипой расшифрованных стенограмм, наконец-то, наконец-то, наконец-то! лежащих перед ним, Хэнк пытался восстановить события, которые как компоненты дьявольской смеси, соединяясь, увеличивали неразбериху.