Молодые львы
Шрифт:
Хозяйка стояла на крыльце все в том же сером фартуке. Она ничего не сказала, когда Ной уплатил ей деньги, и продолжала молча стоять, распространяя запах пота, помоев и старости, с сознанием своей правоты глядя вслед солдату и молодой женщине, медленно уходившим по тихой улице к автобусной остановке.
Когда Ной вернулся в казарму, несколько человек уже спало. Около двери храпел пьяный Доннелли, но никто не обращал на него внимания. Ной снял свой вещевой мешок и еще раз тщательно проверил его содержимое: запасную
Он сложил в мешки разбросанные вещи, достал коробку со своими канцелярскими принадлежностями и написал короткую записку. Положив коробку на койку, он быстро направился к ротной канцелярии. На доске, висевшей перед канцелярией, наряду с объявлениями о городских публичных домах, которые запрещалось посещать, с правилами, определяющими, в каких случаях носить ту или иную форму одежды, и со списком повышений в чине, поступивших за неделю, имелось свободное место для объявлений о пропажах и находках. Ной прикрепил кнопками свой листочек бумаги поверх просьбы рядового первого класса О'Рейли возвратить ему перочинный нож с шестью лезвиями, который был взят из его тумбочки. При тусклом свете лампы, висевшей у входа в канцелярию, Ной перечитал свое объявление.
«Личному составу 3-й роты. Из вещевого мешка рядового 2-го взвода Ноя Аккермана украдены десять долларов. Я не требую возвращения денег и не буду настаивать на наказании виновного. Я хочу получить удовлетворение лично, наказать его своими руками. Прошу причастного к этому солдата или солдат немедленно сообщить мне.
Подпись: рядовой Ной Аккерман».
Ной с удовлетворением прочитал написанное. Когда он шел обратно, у него было такое чувство, что если бы он не сделал этот шаг, то наверное, сошел бы с ума.
На следующий вечер, идя на ужин, Ной остановился у доски объявлений. Его объявление все еще висело на месте, а под ним был прикреплен небольшой листочек бумаги с двумя аккуратно напечатанными на машинке фразами:
«Мы взяли их, еврейская морда. Мы ждем тебя.
П.Доннелли Б.Каули
Дж.Райт У.Демут
Л.Джексон Э.Райкер
М.Зилихнер Р.Хенкель
П.Сендерс Т.Брейлсфорд».
Майкл чистил винтовку, когда Ной подошел к нему и спросил:
– Можно тебя на минутку?
Майкл с досадой посмотрел на него. Он устал и, как всегда, неумело и неуверенно возился со сложным механизмом старой винтовки Спрингфилда.
– Чего тебе? – спросил он.
Аккерман ни разу не заговаривал с ним со времени того марша.
– Я не могу здесь разговаривать, – сказал Ной, оглядываясь вокруг. Это было после ужина, и в казарме находилось человек тридцать-сорок: одни читали, другие писали
– Нельзя ли с этим подождать? – сухо проговорил Майкл. – Я очень занят сейчас…
– Пожалуйста, – попросил Ной. Майкл посмотрел на него: лицо его поблекло, губы дрожали, глаза казались больше и темнее обычного. – Пожалуйста… – повторил он, – мне надо поговорить с тобой. Я подожду тебя на улице.
Майкл вздохнул.
– Хорошо, – сказал он и начал собирать винтовку, мучаясь с затвором и, как всегда, стыдясь самого себя: уж очень трудно ему это давалось. «Черт знает что, – подумал он, чувствуя, как его масляные руки скользят по упрямым поверхностям деталей, – я могу написать пьесу, спорить о значении Томаса Манна, а любой деревенский парень с закрытыми глазами соберет затвор лучше меня…»
Он повесил винтовку и вышел из казармы, вытирая на ходу масляные руки. Аккерман стоял по ту сторону ротной линейки, его маленькая, хрупкая фигурка смутно вырисовывалась в темноте. Ной с видом заговорщика подал ему знак рукой, и Майкл медленно направился к нему, думая: «Вечно мне приходится распутывать чужие дела».
– Прочти это, – сказал Ной, как только подошел Майкл, и сунул ему в руку два клочка бумаги.
Майкл повернулся так, чтобы на бумагу падал свет. Прищурившись, он сначала прочел объявление Ноя, которое не видел раньше, а затем ответ, подписанный десятью фамилиями. Майкл покачал головой и еще раз внимательно прочел обе бумажки.
– Что это, черт возьми, значит? – раздраженно спросил он.
– Я хочу, чтобы ты был моим секундантом, – заявил Ной. Его голос звучал мрачно и глухо, но, несмотря на это, Майкл едва удержался, чтобы не рассмеяться над этой мелодраматичной просьбой.
– Секундантом? – недоверчиво переспросил он.
– Да, – ответил Ной, – я собираюсь драться с этими людьми, но не уверен, что смогу сам договориться об этом. Я не сдержусь, и будет неприятность. А я хочу, чтобы все было сделано как следует.
Майкл в недоумении заморгал глазами. Вот уж никак нельзя было представить, что такое может произойти в армии.
– Ты сумасшедший, – сказал он, – ведь это же просто шутка.
– Возможно, – решительно заявил Ной, – но мне начинают надоедать такие шутки.
– Почему ты выбрал именно меня?
Ной глубоко вздохнул и со свистом выпустил воздух через ноздри. В неверном свете фонаря, висевшем по ту сторону линейки, он выглядел подтянутым, стройным и очень красивым, напоминая чем-то героя старинной трагедии.
– Ты единственный во всей роте, кому я могу довериться, – ответил Ной и, выхватив у Майкла свои бумажки, добавил: – Ладно, если не хочешь мне помочь, черт с тобой…
– Подожди, – сказал Майкл. Он смутно чувствовал, что должен что-то предпринять, иначе эта дикая и нелепая шутка перейдет все границы. – Я же не отказывался помочь.
– Хорошо, – резко сказал Ной, – тогда иди и договорись о расписании.
– О каком расписании?
– Их же десять. Что ж ты хочешь, чтобы я дрался со всеми в один вечер? Надо установить очередь. Узнай, кто хочет драться первым, кто вторым и так далее. Мне все равно, какой будет порядок.