Молот Эдема
Шрифт:
– И ты готов сесть за руль грузовика, чтобы я смог повидать своих?
Пастор немного испугался: вдруг у Марио возникли подозрения? Или он просто ему благодарен?
– Конечно, – ответил он. – Если ты разрешишь мне курить твои сигареты.
Марио удивленно покачал головой:
– Ты отличный парень, Рикки. Я даже не знаю.
Нет, он ничего не заподозрил. Однако Пастор понимал, что Марио сомневается и давить на него не следует. Он постарался скрыть свое разочарование и небрежно бросил:
– Ну, подумай на досуге, у тебя еще есть время.
– Если что-нибудь
– Можешь, – ответил Пастор, сдерживая нетерпение. – Давай поговорим об этом позже. Ты собираешься сегодня зайти в бар?
– Обязательно.
– Ну, там и скажешь, что решил.
– Ладно, договорились.
Вновь загудело радио, и Марио поднял плиту.
– Мне пора возвращаться, – сказал Пастор. – Нам до заката нужно свернуть несколько миль кабеля. – Он отдал Марио его фотографию и распахнул дверь. – Вот что я тебе скажу, дружище: будь у меня такая хорошенькая женушка, я бы вообще не выходил из дома.
Он ухмыльнулся, спрыгнул на землю и захлопнул дверцу.
Грузовик подъехал к следующему флажку, а Пастор, загребая пыль ковбойскими сапогами, зашагал по своим делам.
Он подошел к тому месту, где стояла его машина, возле нее нетерпеливо расхаживала Звезда.
Когда-то она была знаменита. Впрочем, недолго. В самый разгар эры хиппи Звезда жила в Хайт-Эшбери, пригороде Сан-Франциско. Тогда Пастор ее еще не знал – он провел конец шестидесятых годов в заработке своего первого миллиона долларов, – но ему не раз доводилось слышать рассказы о ее успехах. Звезда была ошеломляюще красива – высокая, темноволосая, с великолепной фигурой, напоминающей песочные часы. Она записала пластинку, на которой вместе с группой, носившей название «Дождь из свежих маргариток», декламировала стихи под психоделическую музыку. Альбом имел успех, и Звезда на несколько дней прославилась.
Но легендой она стала благодаря своей неистребимой любви к плотским утехам. Она могла заниматься сексом со всяким, кто хотя бы ненадолго ее заинтересовал: с нетерпеливыми двенадцатилетними подростками, удивленными своим везением мужчинами, достигшими шестидесяти, мальчиками, считавшими себя голубыми, и девушками, не подозревавшими о том, что они лесбиянки. В ее постели побывали друзья, которых она знала долгие годы, и незнакомцы, только что встреченные на улице.
Это было много лет назад. Теперь ей оставалось всего несколько недель до пятидесятилетия, и в ее волосах появились седые пряди. Однако фигура Звезды не потеряла прежнего великолепия. Конечно, она больше не походила на песочные часы: теперь Звезда весила сто восемьдесят фунтов. Однако она по-прежнему обладала поразительной сексуальной привлекательностью. Стоило ей войти в бар, как все до единого мужчины начинали на нее таращиться.
Даже сейчас, когда ей было жарко и ее мучила тревога, в походке Звезды чувствовалось приглашение к сексу, тонкое платье из хлопка больше открывало, чем скрывало, и Пастору захотелось овладеть ею прямо здесь и сейчас.
– Что произошло? – спросила она, когда он подошел поближе.
Пастор всегда вел себя как победитель.
– Выглядит превосходно, –
– А звучит паршиво, – скептически ответила она.
Звезда знала, что не следует принимать всерьез то, что он говорит.
Пастор рассказал ей о предложении, которое он сделал Марио.
– Самое замечательное, что во всем обвинят Марио, – добавил он.
– Почему?
– Сама подумай. Он доберется до Лаббока и начнет меня разыскивать. Однако ни меня, ни грузовика там не будет. Он сообразит, что его обманули. И как Марио поступит? Неужели отправится в Кловис и сообщит компании, что потерял грузовик? Я так не думаю. В лучшем случае его уволят. В худшем – обвинят в краже грузовика и посадят в тюрьму. Могу спорить, что он даже не поедет в Кловис. Он тут же сядет в самолет, вернется в Эль-Пасо, посадит жену и детей в автомобиль и исчезнет. И тогда полиция будет уверена, что грузовик украл Марио. Рикки Грейнджер даже не попадет в список подозреваемых.
Она нахмурилась:
– Замечательный план. А если он не клюнет на приманку?
– Клюнет. Я почти уверен.
Звезда встревожилась еще сильнее и ударила ладонью по грязному кузову машины:
– Черт! Нам необходим этот проклятый грузовик!
Пастор был встревожен не меньше, но постарался скрыть свое беспокойство.
– Мы его получим. Так или иначе.
Она надела соломенную шляпу, оперлась спиной о машину и закрыла глаза.
– Хотела бы я иметь твою уверенность.
Он погладил ее по щеке.
– Не хотите ли прокатиться, леди?
– Да, пожалуйста. Отвези меня в мой номер с кондиционером.
– Придется заплатить.
Она удивленно раскрыла глаза и разыграла невинность:
– Мне придется сделать что-нибудь нехорошее, мистер?
Его рука скользнула в вырез ее платья.
– О да.
– Проклятие, – проговорила она и подняла подол до самой талии.
Оказалось, что Звезда не надела нижнего белья.
Пастор ухмыльнулся и начал расстегивать джинсы.
– А что подумает Марио, если увидит нас? – спросила она.
– Будет завидовать, – ответил Пастор, входя в нее.
Они были почти одного роста, и слияние произошло с удивительной легкостью, которая дается долгими годами практики.
Она поцеловала его в губы.
Через несколько мгновений Пастор услышал, как к ним приближается автомобиль. Оба, не прекращая своего занятия, посмотрели в его сторону. Грузовичок-пикап с тремя рабочими на переднем сиденье. Мужчины видели, что происходит, и, проезжая мимо, радостно завопили.
Звезда помахала им рукой:
– Привет, ребята!
Пастор так громко рассмеялся, что не выдержал и кончил.
Кризис вступил в заключительную, решающую фазу ровно три недели назад.
Они сидели за длинным столом в кухне и ели чечевичную похлебку со специями, овощами и свежим теплым хлебом, когда вошел Пол Бейл с конвертом в руке.
Пол разливал по бутылкам вино, которое они производили, но его функции на этом не заканчивались. Он был их связью с внешним миром, помогая заключать сделки и не вступать в прямой контакт.