Молот Солнца 3: Сердце Дракона

Иванников Николай Павлович

Эти всадники не были ни людьми, ни неандерами, ни грилами. Ни даже кэтрами. Вообще непонятно кем они были — подобных им Лауна Альва также никогда не встречала. Несомненно, это были сапиенсы (да и кто бы еще мог нацепить седла на зауропод?), и больше всего они напоминали нарисованных карандашом грилов, которым ластиком подтерли лица.

Да-да — как Лауна Альва не старалась, они никак не могла рассмотреть их лиц! Они как будто ускользали от ее внимания, не давали возможности сосредоточиться на себе. Стоило взгляду зацепиться за какую-то отдельную черту, как по лицам пробегало мутное марево, взгляд тут же срывался и все приходилось повторять с самого начала.

Лауна

Альва смогла только рассмотреть то, что у всадников было по две руки и две ноги — причем, сделал она это скорее боковым зрением, а может и вообще лишь домыслила увиденные фрагменты изображения.

Гртм-гртм-гртм! Как оказалось, эти звуки издавали те самые шестилапые и двухвостые зауроподы, активно двигая тяжелыми челюстями, внутри которых перекатывались длинные и подвижные, как змеи, языки.

Гртм-гртм-гртм…

— Окрута марака зита гир! Бистурда!

Выдав эту фразу, один из всадников вдруг поднял руку, в которой был зажат короткий очень широкий меч, и указал им куда-то вниз по склону, хотя в первое мгновение Лауне Альве показалось, что острие этого меча смотрит именно на нее. Испугавшись, что ее заметили, она отпустила ветки кустарника, и они сразу сдвинулись, а Лауна Альва сама себе зажала рот ладошкой. Повернувшись к Аларисе, она увидела, что та тоже стоит с зажатым ртом, с той лишь разницей, что ей его зажимал предусмотрительный Джоун.

Сверху донесся звук удаляющихся шагов, и вскоре все стихло, но притаившиеся под кустами не торопились покидать своего укрытия. Еще несколько минут они стояли неподвижно и молча, и даже лошади не издавали ни звука, лишь начали объедать листву с верхних веток кустарника.

Потом Джоун убрал руку, зажимающую рот Аларисе, и объявил:

— Все, они ушли…

Лауна Альва тоже убрала ладонь ото рта.

— Кто это был?! — воскликнула она. — От них так и веяло какой-то жутью!

— Я не знаю, — ответил Джоун, покачав головой. — Впервые видел таких сапиенсов. Да и тварей, на которых они сидели, никогда раньше не встречал. Должно быть они водятся только на севере.

— Мне страшно! — вдруг объявила Алариса. — Я хочу домой!

Джоун и Лауна Альва одновременно повернули к ней головы, посмотрели с интересом, а потом снова вернулись к своей беседе.

— Ты смог рассмотреть их лица? — спросила Лауна Альва.

— Да, конечно… — сказал Джоун. И задумался. Потряс головой. — Знаешь, пока ты не спросила, я был уверен, что хорошо смог их рассмотреть даже с такого расстояния… Но сейчас пытаюсь вспомнить, как они выглядели, и у меня это не получается!

— Вот именно! — с жаром закивала Лауна Альва. — Их лица были как будто размазаны, и по ним постоянно пробегали какие-то точки, из-за которых невозможно сосредоточиться на отдельных чертах… А их животные? Их ты рассмотрел?

— Похоже, это были обычные зауроподы, только какого-то местного вида… Не думаю, что они могут слишком быстро бегать. Во всяком случае, наши лошади должны быть в пару раз быстрее их. И это радует…

Они провели в своем укрытии еще несколько минут, то и дело прислушиваясь к происходящему наверху, а потом все же решились выйти. Джоун сразу отбежал на край террасы, осмотрелся оттуда, а потом указал вправо, где виднелась узкая тропа, протоптанная кем-то прямо сквозь заросли кустарника.

— Поднимемся здесь, — сообщил Джоун. — С вершины мы сможем осмотреться и понять, что нам делать дальше…

Так они и поступили. Ведя лошадей в поводу, пошли по тропе — первым шел дядя Джоун, за ним, хныча и всхлипывая, еле передвигала ногами Алариса, а замыкала цепочку Лауна Альва. Она то и дело оглядывалась, чтобы в очередной

раз убедиться, что их никто не преследует.

Но она никого не видела. Даже если кто-то и ступал за ними по пятам, то рассмотреть его за ветвями не было никакой возможности.

Сначала тропа шла поперек склона почти по прямой, и даже немного вниз, но скоро изменила направление и устремилась наверх, к вершине. Идти стало сложнее, но зато они вырвались наконец из колючих зарослей, где ветви так и норовили выколоть глаза, вырвать волосы и содрать кожу с лица. На протяжении всего пути Алариса шумно всхлипывала и утирала слезы. Когда же они перед самой вершиной на минуту остановились, чтобы перевести дыхание, она с плачущей интонацией объявила:

— Я устала… Я хочу домой…

— Заткнись, — попросила ее Лауна Альва. Не прикрикнула, не оборвала, а именно попросила.

— Не ори на нее! — тут же вступился дядя Джоун, вытирая ладошкой у Аларисы с щек слезы.

— Хорошо, не буду, — пообещала Лауна Альва, отвернувшись. Ей стало немного стыдно за свою несдержанность.

Джоун обнял Аларису, погладил по спине своими огромными ручищами, а Лауна Альва подумала, что еще никогда не видела своего дядю настолько переполненным нежности. Обычно он был очень сдержан на эмоции, даже холоден, как и надлежит настоящему метентару. Поговаривали, что в схватках он был беспощаден и без капли сожаления мог бы убить любого, кто встал бы у него на пути.

Но, как выяснилось, с теми, кого он любил, он мог быть и нежен, как мало кто из известных Лауне Альве мужчин. Впрочем, таковых было не особо много, так что все эти умозаключения были сделаны человеком, опыт которого в делах чувственных был практически равен нулю.

— Мы почти дошли, — деловитым тоном сказала Лауна Альва, чтобы немного сгладить собственную неловкость. — Еще пара шагов — и мы на вершине.

И чтобы показать остальным, что времени терять не следует, она пошла вперед. Проходя мимо Аларисы, остановилась на секунду, взяла ее за руку и легонько встряхнула. Отпустила. Алариса слабо улыбнулась в ответ. Тогда Лауна Альва тоже ей улыбнулась и пошла дальше, а уже через несколько минут они все стояли на вершине холма и осматривали местность.

Вид отсюда был гораздо шире, чем с соседнего холма, но на самом деле мало чем от него отличался. То же море, те же скалы, те же холмы, зелеными волнами уходящие вдаль. Южные склоны холмов (а то, что они именно южные, Лауна Альва определили для себя таким образом: чем дальше от моря, тем ближе к югу), так вот, южные склоны были довольно густо покрыты лесом, который на западных и восточных склонах переходил в кустарник, а на северных и вовсе превращался в чахлую травку.

Так что вершина этого холма не открыла для них ничего нового, и они по-прежнему не знали, в каком направлении им следует идти. Более того — они понятия не имели, куда бы они хотели прийти в этой неизвестной им и чуждой северной земле.

Алариса осматривалась, раскрыв рот, и лицо ее было бледным, как шерсть Белянки.

— Я не понимаю, — проговорила она наконец. — Я ничего не понимаю… Что нам делать теперь? Куда идти?

Она посмотрела на Джоуна жалобным взглядом.

— Джоуни, что нам делать? Мы не погибли в пещерах только для того, чтобы сгинуть в этих лесах?

Джоун был мрачнее тучи. Лауна Альва прекрасно видела, что никакого плана у ее дяди нет, и это немного пугало, хотя где-то в самой глубине своей мятежной души она чувствовала определенное удовлетворение: наконец-то нашлось хоть что-то, что смогло поставить дядю Джоуна в тупик. Он явно был растерян и плохо представлял себе, что им делать дальше.