Молот Солнца: Камень Нируби
Шрифт:
— И для этого ты совратила моего дядю Джоуна?!
Алариса убрала ладони от лица, вздохнула и покачала головой.
— Ну, знаешь ли… — сказала она. — Ты еще скажи, что это я во всем виновата! Вообще-то для акта любви требуются двое…
Лауна Альва нервно захохотала.
— «Для акта любви»! — громко повторила она, и эта фраза эхом отразилась от свода пещеры, вернувшись назад с издевательской интонацией. — И что — вы это сделали прямо в фургоне? Я имею в виду этот ваш «акт любви»?
Алариса усмехнулась,
— А что в этом такого? — она искоса взглянула на подругу. — Это оказалось очень удобно… Фургон раскачивался, колеса гремели… Никто ничего не заподозрил! Даже ты, между прочим. Хотя несколько раз подъезжала к двери и спрашивала у меня какую-то ерунду.
— Постой-постой… — Лауна Альва задумчиво потерла лоб. — Я вспомнила! Я подъезжала на Белянке к фургону и спрашивала, не хочешь ли ты составить мне компанию. А ты глянула на меня из-за занавески с сонным видом и сказала, что хочешь немного вздремнуть… Но ты сидела при этом на моем месте!
Алариса неприлично захихикала.
— Ага… Это был тот самый момент!
— Черви земные!.. — прошептала Лауна Альва. — Вы делали это прямо на моем месте! Прямо при мне, за занавеской…
— Ну извини! — пожала плечами Алариса. — На твоем месте оказалось удобнее.
— Черви земные… Мне срочно нужно выпить!
Он достала из сумки фляжку со «слезой раптора» и сделала добрый глоток, даже нисколько не поморщившись. Потом с задумчивым видом вскарабкалась на Белянку и молча двинулась вперед. Алариса тоже запрыгнула на вороного и потрусила следом.
— Лальва! — окликнула она некоторое время спустя. — Ну не молчи, скажи что-нибудь!
— Что тебе сказать, развратница?! — грубо отозвалась Лауна Альва. — Что ты теперь будешь моей тетей Алари?
— Зато я не стану «оуки-млаха»!
— А вот мне плевать стану я «оуки-млаха» или нет…
— Зато мне не плевать! Потому что мне еще жить и жить в этом мире, и для меня очень важно то, как ко мне этот мир будет относиться. На самом деле, это и для тебя важно, просто ты не хочешь этого признавать. Потому что ты так и осталась непослушной девчонкой, которой хочется воевать с этим миром, а не жить по его правилам…
Подумав немного, Лауна Альва раскрыла сумку, повозила в ней рукой и снова достала фляжку со «слезой раптора». Глотнула, зашипела сквозь стиснутые зубы.
— Забористая штука… — она повторила слышанные когда-то от папеньки слова. — Будешь? — протянула фляжку Аларисе. Та помотала головой. — Ну, как знаешь…
Фляжка снова отправилась в сумку.
— А если мне не нравится жить по правилам? — спросила она немного погодя. — Что делать, если я не согласна с этими правилами?
Алариса тяжело вздохнула.
— Тогда тебе придется очень сложно, Лальва… Думаешь, ты одна такая? Я знаю девушек, которым тоже не нравился этот мир, и они пытались с ним воевать.
— Но ведь была еще Клиса Минтрю! — воскликнула Лауна Альва с жаром. — В семнадцать лет она украла у своего папеньки лошадь и убежала куда-то за Дальнюю Пустошь, за границы цивилизованной Ойкумены. А через три года вернулась в Гванталу вместе с посольством Песчаного Царства. Теперь она любимая жена посла. Его правая рука!
Алариса взглянула на нее удивленно, а потом расхохоталась заливисто, даже в седле назад откинулась.
— Ты хоть сама понимаешь, о чем говоришь?! Чтобы стать чьей-то любимой женой тебе даже не нужно было убегать из дома! Мы и без того ехали на твою свадьбу! Еще несколько дней, и ты стала бы сеньорой Чанкета… Да к звездам этого песчаного посла вместе с его женой и двадцатью наложницами! Ты стала бы настоящей рэей! Твоя проблема, подруга, в том, что ты сама толком не знаешь, чего хочешь. Ты так и не повзрослела. Тебе просто хочется воевать…
После этого они еще долгое время ехали в полном молчании. Лауна Альва устала держать лампу, подняв руку вверх, и опустила ее, так что ее свет теперь метался под самыми копытами лошадей, освещая впереди лишь совсем небольшой кусок пещеры. Лауне Альве от слов подруги вдруг стало как-то тоскливо, в груди застыл тугой ком. Так тоскливо ей не было, даже когда она поняла, что умудрилась заблудиться в Ительских пещерах…
— Алари, — позвала она, когда молчание стало просто невыносимым.
— Что?
— Там, в фургоне, с Джоуном… Это у тебя было в первый раз?
Алариса усмехнулась.
— Разумеется, нет… Первый раз я ни за что не стала бы это делать в фургоне! За кого ты меня принимаешь?
— А с кем тогда у тебя это было в первый раз?
— Не скажу!
— Почему? О, Разум Единый… Неужели ты сделала это с каким-нибудь аргасом?!
— Спятила, что ли?! Я что — животное, по-твоему? Я не хочу стать даже «оуки-млаха», а уж «оуки-хара» и подавно… Это было с Бриком Ту на празднике цветов этой весной. Мы зашли к нему домой выпить воды после танцев, но почему-то оказались в его спальне…
— Ах ты, развратница!
Лауна Альва рассмеялась. Алариса тоже, и теперь уже без всякой иронии или издевки. Она была рада, что та напряженность между ними, которая сильно ощущалась все последнее время, вдруг ослабла, перестала давить. Это принесло заметное облегчение, даже несмотря на то, что они заблудились.
Уа-та-та!
Звук этот раздался неожиданно и где-то совсем поблизости, и они обе моментально перестали смеяться. Медленно переглянулись. Улыбки исчезли сами собой.
Уа-та-та-а-а!