Молот Тора

Дитрих Уильям

Из травы поднялась и еще одна персона. Аврора! Несмотря на полное отсутствие косметики, давно не мытые волосы и грязную, потрепанную в долгой скачке одежду, она, однако, смотрелась потрясающе красиво, словно загорелая амазонка, вооруженная, правда, не луком, а охотничьим ружьем. Черты ее лица и точеная фигура по-прежнему удивляли изысканной красотой, и вопреки разумному отвращению я опять невольно вздрогнул, на мгновение поддавшись ее обаянию. Чтобы подчеркнуть разделяющую нас пропасть, она подняла ружье и решительно нацелила его на меня.

Чуть позже появился и Красный Мундир с томагавком в здоровой руке и болтающимся

пустым вторым рукавом, его английский сюртук изрядно порвался, но по-прежнему ярко алел в причудливом грозовом свете. Его взгляд излучал чистейшую ненависть. При первой же возможности он с удовольствием вырвал бы мое сердце. Смешанная банда из дакотов и изменников оджибве тоже поднялась с земли, кучка этих оборванных мстителей походила скорее на пиратов, чем на могущественных обитателей прерий. Они выглядели жутко грязными и не имели, казалось, ничего общего с теми гордыми воинами, которые помогли нам в путешествии на каноэ.

— Ну надо же! Какая замечательная встреча!

— Мы хотим твоей смерти, Гейдж! — прохрипел Сесил искаженным от боли и ран голосом. — Мы хотим, чтобы ты сдох мучительной смертью! Я привел с собой два десятка лучших в мире воинов, твоя казнь неотвратима! Но мы сохраним жизнь всем вам — Бладхаммеру, женщинам, даже малышу Пьеру — в обмен на найденный вами артефакт. — Запрокинув голову, он смерил взглядом исполинский ствол ясеня. — Должен признать, что такогоне ожидала даже наша ложа.

Очередную вспышку, которая подсветила облака, окружавшие верхнюю часть кроны, сопроводил раскат грома. В этих грозовых отблесках искалеченное лицо лорда стало поистине жутким.

— Откуда же члены ложи египетского обряда узнали, что мы ищем?

— Они знают, что Итан Гейдж вечно что-тоищет!

Если Сесил вел себя с отчаянной дерзостью человека, лишившегося половины лица, то поведение индейцев, как я заметил, выдавало явную тревогу. Они тоже не ожидали увидеть такое огромное дерево, порождающее зловещие грозы и жуткий мрак. Безусловно, они также опасались Вендиго.

— С чего это тебе вздумалось окрестить меня малышом Пьером? — протестующе просипел Пьер. — Никто из людей не смеет называть так удальца Пьера Радиссона!

— Молчать!

Сесил взмахнул ременной плетью и начал хлестать несчастного пленника так, словно хотел выместить на нем собственные мучения и досаду. Лягушечка вскрикнула и заплакала. Я задрожал от ненависти. Мне пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не пристрелить Сомерсета тут же — ведь если я убью это чудовище, то его приспешники могут расправиться с Пьером и наброситься на нас до того, как я успею вновь зарядить винтовку. Вояжер покачнулся, но устоял на ногах и лишь зажмурил глаза от этих ударов.

Магнус передал мушкеты Намиде и Лягушечке, а сам взял свой топор, изготовившись к яростной схватке, достойной древнего берсеркера.

— Не спеши, — предостерег я его.

Наконец, задохнувшись от бессильной злобы, англичанин перестал хлестать нашего друга, чье лицо исказила гримаса острейшей боли. Единственный глаз Сесила, сверкая ужасным безумием, излучал ярость мучителя, совершенно отличную от праведной ярости Магнуса Бладхаммера.

— Мое терпение на исходе, Итан Гейдж, — прошипел Сесил. — Ложе египетского обряда известно, что именно стремились собрать

тамплиеры, а вы об этом даже понятия не имеете. Отказавшись от ваших находок, вы поможете нашему миру стать лучше. И тогда сможете забрать этого сопливого лягушатника и даже стать владельцами всех этих чертовых прерий. Я оставлю в покое и вас, и этих дикарей! Отдайте находки нам, и мы вновь станем друзьями.

Он попытался улыбнуться, но уродливые шрамы превратили его улыбку в отвратительную гримасу.

— Может быть, я даже отдам тебе свою сестру.

— Не верь ему, — прошептал Магнус.

— Конечно, не верю. Эта банда мухлюет, даже играя в кости, — прошептал я в ответ и крикнул англичанину: — Мы скорее договоримся, если твоя сестра перестанет целиться в меня!

— Тогда и ты, Гейдж, опусти винтовку. Ты же хочешь спасти твоего приятеля. Пора вспомнить, что мы цивилизованные люди. Что было, то прошло. — И вновь жуткая усмешка.

— Отпустите к нам Пьера, и я опущу винтовку.

— Опусти ее, и мы отпустим Пьера.

Аврора отвела в сторону дуло своего ружья. Я опустил свое. После пинка Сесила Пьер с трудом побрел в нашу сторону. Потом вояжер остановился.

— Они уже убили меня, — прохрипел он. — Итан, я готов к переходу в иной мир. Не отдавайте им то, что вы нашли. Эти злостные грешники могут лишь все испортить.

Его слова повисли в воздухе, и все мы застыли, пораженные его промедлением.

И вдруг события завертелись с головокружительной быстротой.

Взревев от досады, Аврора вскинула ружье и выстрелила в спину француза. Он рухнул на колени, а Лягушечка, отчаянно вскрикнув, пальнула в англичанку, но промахнулась и вместо того, чтобы вновь зарядить мушкет, отбросила его и метнулась в обнаруженную нами нору. Выстрел Намиды, однако, свалил одного из индейцев.

Очень вовремя я распластался на земле, избежав залпа индейских пуль и стрел, врезающихся в древесного титана, а Магнус покачнулся и взвыл от боли, очевидно, раненный как минимум одним выстрелом. Намида тоже припала к земле и заряжала мушкет. Потом, когда лорд Сомерсет, обнажив рапиру, бросился за Пьером, намереваясь снять с него скальп, я приподнялся на локте и всадил пулю прямо в грудь этого монстра, подозревая, что он почти желал этого смертельного выстрела. Сесил повалился в траву, выронив сломанную рапиру.

Раздался пронзительный вопль Авроры, исполненный новой ярости.

Не обращая внимания на рану, Магнус молча побежал к ней с поднятым топором.

И тут земля под нами задрожала.

Какая-то мощная волна ударила в дерево, и земля под ним зашаталась. Над нашими головами засверкало множество молний, чья мощность достигла невообразимой силы; они мгновенно воспламенили листву и ветви, и сквозь грохот этого чудовищного залпа до меня донесся леденящий душу мучительный крик. Я узнал голос Лягушечки. Перепуганная Намида прижалась к ближайшему корню, схватившись за него как за борт корабля, но и сам этот дьявольски громадный ясень — возможно, даже мифический Иггдрасиль — покачнулся и зашатался, с жутким треском и кряхтением выдирая из земли корни, словно причмокивающий живой исполин. Неужели началось землетрясение? Воздушная волна вынудила Магнуса рухнуть на колени, а Аврора, разрядив ружье, в отчаянии уползала обратно в траву.