Молот Ведьм
Шрифт:
Мы вышли из дома через заднюю дверь, и купец проводил меня к пристройке, прижавшейся к северной стене. Слово «каморка» здесь не совсем подходило, так как пристройка создавала вполне солидное впечатление, а щели между брёвнами были умело заткнуты соломенной паклей. Шульмастер осмотрелся по сторонам, потом вынул из кармана ключ и открыл замок. Толкнул дверь. Мы вошли в темноту, и купец тихо выругался, ибо споткнулся обо что-то, но сразу же высек огонь и зажёг лампу.
Внутри каморка делилась на два небольших помещения. В первом стоял стол с кривыми ногами и на редкость исцарапанной, почерневшей
— Мы ничего здесь не трогали, — сказал Шульмастер.
Я взял в руку порванную тряпку, лежащую прямо возле постели. Рассмотрел её внимательно, а потом вынул из-за пазухи кусок материи, в которую был обёрнут камень, что влетел в бальный зал во время приёма, устроенного бургграфом. Сложно было не заметить, что оба кусочка идеально подходят друг другу.
— Ха, — сказал я.
Я подошёл к сундуку (увидел, что замок был выломан) и открыл крышку. Потом выбросил всё содержимое на пол. Я нашёл старый кафтан, шерстяной плащ с заштопанными рукавами, складной нож с деревянной рукоятью, одну медную серьгу и разноцветный платок.
— Носил серьги и разноцветные платки на голове? — спросил я. — Интересно…
Купец почесал голову.
— Трудно сказать, — ответил он.
— Значит сюда приходила женщина, — произнёс я. — Может кто-то из прислуги? А может приводил кого-то, кого не знаете?
— А может это память о ком-то? Или подарок, который не успел отдать?
— Особенно эта одна серьга, — сказал я.
Он посмотрел на меня, будто не услышал иронии в последнем предложении, и снова почесал свою голову. Неужто ему так докучали вши? А может чесание ускоряло его мыслительные процессы? В любом случае, не знаю почему, но меня раздражал этот жест.
— Ну хорошо, — вздохнул я. — Я рад, господин Шульмастер, что вы показали мне всё это. Думаю, что кто-то, женщина, понятное дело, в большой спешке покинула это место…
— Кая, — прошептал он.
— Что такое?
— Горничная, — объяснил он. — Конечно, это горничная! Исчезла через день после экзекуции, но я думал, что сбежала, так как… — Он посмотрел на меня и махнул рукой. — Знаете, эти самые, мужские дела.
— Забрала что-нибудь?
— Не заметил, — он явно помрачнел. — В таком доме как мой, каждый день нелегко понять, не пропало ли что.
— Знаю одного ловкача в рисовании вывесок. Пришлю его к вам, а вы опишите ему девушку, как сможете точно. Наброски и портреты разыскиваемых не раз и не два помогали нам во время следствия. Каждый отдел Инквизиции имел картотеку подозреваемых в преступлениях или преступников. Не только затем, чтобы их могли узнать сами инквизиторы, но чтобы показывать их лицам, допрашиваемых во время расследований, проводившихся совершенно по другим делам. И часто подобные меры приносили практические результаты. Хотя, конечно, мы старались использовать помощь профессиональных художников, а не мазил трактирных вывесок. Но на безрыбье и рак рыба.
Мы вышли из каморки, и Шульмастер захлопнул за нами дверцу.
— Человек не знает ни дня, ни часа, — произнёс он наставительно.
— Святая истина, — ответил
Он проводил меня до самых ворот и попрощался пожатием руки.
— Ага, ещё одно, — вспомнил я, уходя. — Вы можете мне посоветовать хорошего врача? Лекари святой памяти господина бургграфа не слишком пришлись мне по вкусу, а мне надо посоветоваться с хорошим доктором по одному деликатному вопросу.
— Гм, даже не знаю. — Он снова почесал голову и задумался на минуту. — Помимо тех дворцовых, можете спросить доктора Корнвалиса. Или Теофила Кузена. Или Ремигиуша Хазельбрандта. Никто другой мне в голову не приходит.
— Огромное вам спасибо, — я кивнул ему вежливо и ушёл. Спиной я чувствовал его испытующий взгляд и раздумывал, видит ли Шульмастер уже расставленную западню. Но я также знал, что всё может быть лишь плодом воображения вашего покорного слуги, который слишком часто грешит недостатком доверия по отношению к ближним.
— Господин Шпрингер, — обратился я к нему. — Если бы вы пожелали посоветовать мне опытного лекаря, но никого из тех трёх, кто осматривал господина бургграфа, то кого бы выбрали?
— Лекаря? — спросил он несколько подозрительно и нахмурил брови. — Плохо себя чувствуете?
— Оставим в покое моё самочувствие, — ответил я пренебрежительно. — Итак?
— Доктор Корнвалис, — произнёс он, задумчиво теребя губу. — Хазельбрандт Ремигиуш, Кузен Теофил, — он на миг прервался. — Но прежде всего, Паллак Гвидиуш. О, да, — просиял он. — Это лекарь хоть куда. Вот только он уже редко практикует.
— Лечит горожан?
— Лечит ли? Магистр Маддердин, они бы его замучили, позволь он им это. Прославился несколькими чудесными исцелениями…
— Много берёт?
— Удивительно мало. По крайней мере, с бедных, ибо насколько знаю, богатых мог отрясти как грушу.
— Порядочный человек, — заметил я.
— Мало уже таких осталось, — признал Шпрингер. — Дам вам слугу, чтобы проводил до дома доктора, если пожелаете…
— Буду благодарен, — ответил я.
Гвидиуш Паллак жил в солидном каменном доме недалеко от рынка. Чтобы войти в его жилище, следовало пройти через аптеку, занимающую первый этаж здания. Аптекарь правда попытался объяснить, что доктор никого не принимает, но я вступил на лестницу, не обращая внимания на уговоры. Постучал молоточком. Раз, второй и третий. Вздохнул и пнул в дверь носком сапога. Загрохотало и только это принесло нужный эффект. Сначала я услышал шаркающие шаги, а потом кто-то отозвался старческим дискантом.
— Что там? Не принимаю! Идите отсюда!
— Хочу увидеться с доктором Паллаком, — сказал я из-за закрытых дверей.
— Что? Что хотите видеть?
О, меч Господа! Достопочтенный доктор вдобавок недослышит. Я заметил, что из темноты, с низу лестницы за мной наблюдает аптекарский подмастерье.
— Хочу повидаться с доктором Паллаком! — почти крикнул я, надеясь, что на этот раз глуховатый старик по ту сторону двери меня услышит.
— Идите отсюда! — Лишь донеслось до меня спустя минуту тишины, после чего я снова услышал шаркающие шаги. На этот раз они удалялись. Я ударил кулаками по дереву, так что грохот разнёсся по всему коридору. Шаги опять зашаркали в сторону двери.