Молот
Шрифт:
Но Молота уже было не остановить.
«Кошка ревнует? Моя ревнивая кошечка. Черт, даже от этого встает»
Аня громко охает, Артем целует ее в шею, задрав футболку до груди, шарит руками по телу. Перекидывает через плечо, несет в спальню. Смачно шлепает по ягодицам.
«Буду тебя наказывать, совсем недолго, а потом ты мне все расскажешь»
— Артем, прекрати. Мне надо домой.
Ее бросают на смятые с ночи простыли. Она вяло сопротивляется, пытается отодвинуться на другой край кровати, но Артем подтягивает ее к себе за ноги. Тут же снимает
Аня смотрит, не отрывая глаз, следит за каждым его движением. И почему именно этот мужчинавызывает у нее желание, похоть и животный голод? Она совершенно не была настроена на секс, мысли были заняты совершенно другим. Но стоило емутак требовательно посмотреть, поцеловать, прижать к себе. Все шло не так. Что это: химия, гормоны, долгое воздержание, бешенство матки, любовь?
Любовь? Аня перевела взгляд с уже освобожденного члена Артема на его лицо и заглянула в глаза. «Интересно, как я буду жить без него?»— спросила сама у себя. Сердце бешено забилось, ладони вспотели. К тому, что его в ближайшем будущем не будет в ее жизни, она относилась как неизбежному. Не бывает сказок, только не с ней.
«Что опять не так?»
Артем увидел, как потух ее взгляд, почувствовал изменение настроения, как она с тревогой и какой-то странной обреченностью заглянула в его глаза. Вот сейчас самое время. И вообще, когда его волновало настроение женщины? Сейчас волнует, очень волнует. Ложится рядом, прижимает к груди спиной, хаотично гладит по волосам, целует в висок.
«Что опять ты надумала, кошка?»
Сердце замирает, Аня задерживает дыхание от такой нежности и заботы. Глотает непрошеные слезы, глубоко дышит.
— Ты знаешь, я влюбилась в семнадцать лет, родила в восемнадцать, Вадим не был нужен его отцу, его семье, даже моей семье, ни я, ни он не были нужны. Нет, я не упрекаю его, у меня нет ненависти и злобы, как может казаться. Это мой выбор, мой ребенок, только мой и ничей больше. Ведь каждый делает свой выбор, возраст и положение здесь не имеют большого значения. Мне ничего никто не обещал, так бывает, что от секса рождаются дети. Большим ударом было то, что от меня отвернулась собственная мать. И вот теперь она требует раздел той квартиры, где мы живем с сыном. Это выбешивает больше всего, я теряюсь от такой наглости. Она не имеет никакого права просить и, уж тем более, требовать. Она совершенно чужая для нас.
Аня замолкает, расслабляется в руках Артема, греется теплом его рук.
— Я хотела поговорить с твоим другом, чтоб посоветовал хорошего адвоката. Ведь я совершенно никого не знаю, нет таких знакомых. Утром звонила мать, говорила о каких-то документах, я не могу позволить ей отобрать у нас квартиру. Я должна быть готова к ударам и ответить на них.
«Вот же, тварь. Ебаная мамаша, сука.»
Артем разворачивает Аню к себе, убирает волосы с лица, стирает слезы с глаз. Взволновано смотрит, показывает на себя пальцем.
— Я
А вот теперь в его глазах гнев, Артем с силой сжимает челюсть. Он открывает рот, Аня понимает, что он пытается что-то сказать, но тут же закрывает глаза, считает медленно про себя до десяти, глубоко дышит, чтоб не сорваться, не психануть. На цифре восемь его небритой щеки касаются тонкие пальчики, а губы невесомо целуют его.
— Ты такой псих, Молот.
Артем улыбается, смотрит на Аню, но тут же снова становится серьезным, показывает на себя.
— Я поняла, никаких друзей. Только ты будешь решать мои проблемы.
«Такая понятливая, такая умная у меня кошечка. Конечно, я, только я и никто больше. Моя сладкая девочка»
И снова его настойчивые губы на ее губах. Он целует, крепко прижимая к себе, трется пахом и уже вновь возбужденным членом, жадно проникая языком в рот.
«Как же хочу тебя. Заколдовала меня своими глазами, губами и запахом»
Он переворачивается на спину, Аня оказывается сверху. Совершенно обнажена, с острыми сосками, трется о его пах, лукаво улыбается. Проводит вдольпо возбужденному члену рукой, слегка сжимая головку, приподнимается, медленно садиться на него, издав протяжный стон.
«Господи, сдохну скоро, точно сдохну. Вот прямо так, с моей девочкой сверху, с членом внутри нее»
Аня двигается сама, слегка раскачиваясь, упирается ладонями в грудь мужчины, приподнимает бедра, насаживается, вбирает в себя полностью его член. Чувствует, как он растягивает ее, как по телу проходит легкая волна наслаждения. Артем приподнимает бедра, начинает двигаться навстречу, резкими движениями вколачиваясь глубже. От этого невыносимо сладко и больно одновременно.
Аня уже полностью на его груди, Артем прижимает ее за талию, его член полностью выходил, покрытый соками, скользит снова, яростно впиваясь во влажное лоно.
— Не могу больше…ааа….Артем.
Аня еле слышно стонет, что-то шепчет, тело вибрирует, проникновение максимальное. Немеют пальцы, она кончает, кричит, до боли впиваясь в плечи мужчины. Артем чувствует, как она течет еще больше на его члене, головка разбухает, его оргазм подкатывает, он прижимает ее еще сильнее. Несколько сильных толчков, и он догоняет ее, сжимая до хруста тонкое тело.
— Нам надо ехать, — Аня вот уже двадцать минутповторяет эту фразу, лежа на груди Артема и вырисовывая на коже невидимые узоры.
«Конечно, поедем, еще немного полежим»
Он тоже водит пальцами по ее спине, от чего по ней бегут мурашки, а Аня тихо смеется.
— Все, я в душ, а ты одевайся. И ко мне не приходи, а то мне на работу к трем, надо еще приготовить обед и накормить Вадима.
Быть безответственной матерью Ане никак не хотелось. С ней вообще первый раз такое, чтоб не ночевала дома и не сварила ужин или обед. Но Вадим уже звонил, сказал, что позавтракал у друга, сейчас дома.