Молот
Шрифт:
— Где мы?..
Хотя ясно и так. Участок охранителей. Интересно, за что его взяли? Михаил оглядел себя. Самодельные тканевые повязки. Материал явно тот, из которого изготовлен и плащ сокамерника.
— Под арестом, тевтон, — пробурчал старик. — И не жди от меня благодарности за спасение.
— Я не прошу. Наоборот, благодарю тебя за то, что ты перевязал мои раны. И еще — я не тевтон.
Удивленный взгляд раскосых глаз:
— А кто же? Шрехт? Не похож.
— Из Империи. — Михаил перевел дух, отгоняя вдруг возникшую слабость, снова задал вопрос сокамернику: — За что тебя посадили?
— Я
На некоторое время воцарилась тишина, потом фэлла вдруг словно прорвало.
— Моя внучка сбежала из дома, чтобы попросить у наместника Империи отменить решение правителя-тевтона отправить ее на учебу. И пропала. Последний раз ее видели здесь, в Гроссбурге. Да и резиденция имперского наместника недалеко. Я подумал, что поскольку она еще ребенок, не знающий ничего о внешнем мире, то пойдет в парк развлечений. И — ошибся, как видишь…
— Ничего страшного. Думаю, ты ее еще увидишь, старик. А теперь тебе не кажется, что нам пора выбираться отсюда?
— Но как?! Мы сидим с тобой в камере. Кто нас выпустит?
Михаил попытался улыбнуться и поморщился от боли — корочка на губах кое-где треснула, и брызнула кровь.
— Ты забыл, что я из Империи?
Он с трудом влез в карман, вытащил оттуда кусочек бумаги. Абсолютно обычный с виду. Сложил его вдвое, шипя от боли в поврежденной ударом трости руке. Фэлл с удивлением смотрел на эти манипуляции. Еще раз сложил листок. И еще, пока тот не стал квадратиком. Потом с размаху ударил по бумаге здоровой рукой и откинулся к стенке:
— Теперь осталось немного подождать…
И закрыл глаза, не заметив, как его сокамерник покрутил пальцем у виска…
Скрипнув, дверь открылась с такой силой, что казалось, ее сейчас сорвут с петель. В следующий миг в камере оказались две гигантские фигуры в черных доспехах. Фэлл сжался в ужасе, а непонятный круглоухий вновь усмехнулся, что на багровом, покрытом синяками и кровоподтеками лице выглядело жутковато.
— Меня — в лазарет, — негромко скомандовал Михаил. — Старика — в резиденцию. Охранителей — под арест до моего распоряжения! Всех, кто меня арестовывал и наводил порядок в парке.
— Служим Империи!
Синхронно грохнули латные рукавицы по броне. Еще миг — и в камеру скользнули гравиносилки. Шипя и отдуваясь от боли, Михаил переполз на них и едва ощутил мягкое покачивание, как вновь провалился во мрак беспамятства…
Колпак регенерационной ванны откинулся абсолютно бесшумно. Михаил ухватился за края капсулы и вылез наружу. Оставляя за собой мокрые гелевые следы, прошел в душ и встал под тугие струи. Красота! Поднес к глазам распоротую металлическим прутом руку — даже шрама не осталось! Технологии Империи на высоте! И тут же внутри вскипела злоба. Тевтоны перестарались. И охранители огребут по полной программе. Бросили его в камеру, не заботясь о том, что человек ранен и может истечь кровью. Если бы не старик…
Михаил насухо вытер тело, короткие волосы, облачился в мундир.
— Займемся делами, пожалуй…
На экране появился встревоженный полуночным звонком гроссмейстер:
— В чем причина столь неожиданного вызова, господин наместник?
Михаил
— Я арестовал ряд лиц из службы охранителей за покушение на убийство. Они подлежат моему личному суду и выводятся из юрисдикции Ордена.
Фон Вальдхайм оказался потрясен не на шутку.
— Покушение на убийство?! Кого?.. Охранители… Вы с ума сошли, господин наместник?
— Ничуть. Сегодня вечером в парке развлечений Топлицзее я, будучи инкогнито, попытался пресечь попытку самосуда над одним из фэллов. Вместо того чтобы оказать мне помощь, тем более что я был ранен, охранители меня избили и бросили в камеру участка, не оказав даже медицинской помощи. Если бы не старик-фэлл, которого мне все-таки удалось спасти, вашему Ордену пришлось бы отвечать перед Империей за смерть принца по всей строгости имперского закона. Надеюсь, вы знаете, что бы ждало вас лично и ваш народ? Все произошедшее в парке запротоколировано и подтверждено свидетельствами очевидцев. Имперская Служба безопасности подготовила все необходимые документы. Так что… Я ставлю вас в известность, господин фон Вальдхайм.
Михаил прервал соединение и довольно улыбнулся: теперь гроссмейстера ждет бессонная ночь. И не одна. А среди командования силами правоохранения полетят головы. И в прямом, и переносном смысле. И правильно! Порядок должен быть порядком. Наместник переключился на внутреннюю связь:
— Как там фэлл, которого доставили вместе со мной?
Охранник незамедлительно отозвался:
— Он вместе с внучкой в гостевой комнате. Рыдают, господин наместник… Получено сообщение от «Вампира». Корабль уже входит в систему Тевтонии. Два часа до выхода на стационарную орбиту.
— Отлично! Что там с охранителями, которых мы взяли в участке?
— В карцере они, господин наместник.
— Просто великолепно! — Михаил довольно потер ладони, затем вновь произнес в селектор: — Резиденцию — в глухую изоляцию! Всех граждан Ордена и слуг из Тевтонии — прочь из дома!
— Есть!..
За окном глухо, поскольку толстые защитные окна почти не пропускали звуков, взвыла сирена. Из земли по всему периметру выдвинулись толстые штанги силовых эмиттеров. Еще миг — и в черноте тевтонской ночи вспыхнул переливающийся алый колпак силового поля, который не смогло бы пробить ни одно оружие Ордена…
Михаил зловеще ухмыльнулся, затем поднялся с места. Пора разобраться с местными служителями порядка.
Карцер находился глубоко под землей и представлял собой отдельные камеры без окон, на одного человека, с тускло мерцающей под потолком световой панелью, едва позволяющей рассмотреть углы помещения. Кроме того, температура в камерах специально понижалась едва ли не до отрицательных величин, чтобы арестант не мог чувствовать себя комфортно. Но в этот раз для арестованных было сделано исключение: задержанные охранители стояли на коленях уже почти четыре часа, положив руки на затылок под дулами тяжелых бластеров в руках у молчаливых, закованных в броню имперских пехотинцев. При малейшей попытке переменить позу или хотя бы пошевелиться следовал удар нейрохлыстом, вызывавший истошный вопль боли у нарушителя порядка.