Монах: время драконов
Шрифт:
– Не думаю, мой хан, – сказал Аргун, мрачно глядя на Кублая, – Если бы я не перешел на вашу сторону, вы не смогли бы выиграть это сражение, – Ропот возмущения пробежал по рядам людей Кублая. Сам Кублай только улыбнулся и кивнул.
– Ты увидишь, Аргун Багадур, что я умею помнить друзей. – Он резко повернулся к оркхону Уриангкатаю. – Сын Суботая, только сейчас мне представилась возможность поблагодарить тебя за твою лепту, внесенную в сегодняшнюю победу. Что за спор, с которым вы пришли ко мне для окончательного решения?
Уриангкатай выпрямился. Он был так же высок,
– Мой хан, Аргун приказал одному из своих туменов под командованием Торлука, здесь присутствующего, атаковать ваш левый фланг уже перейдя на нашу сторону, в то время как мы схватились в решающей битве с вашим братом. Сотни ваших людей были убиты. Это было предательством, убийством и явным осквернением Яссы.
Дзебу не мог себе представить, чтобы кто-нибудь разговаривал с императором в Хэйан Кё так, как Аргун и Уриангкатай разговаривали с Кублай-ханом. Они с ним спорили, подшучивали над ним, наставляли его. И тем не менее Кублай-хан правил территорией в тысячу раз большей, чем Священные Острова.
Кублай повернулся к Торлуку:
– Я помню тебя. Ты пришел на курултай четыре года назад и удерживал меня от принятия поста Великого Хана. Какова твоя роль в этом?
– Мой хан, – сказал Аргун, – он атаковал войска из Страны Карликов по моему приказу.
– Я говорю с Торлуком, – мягко произнес Кублай.
– Мой хан, – сказал Торлук, – все было так, как говорит мой командир. Он приказал мне отвести свой тумен из сражения с центром Арика Буки, развернуться и атаковать чужеземных карликов, которые следовали за нами. Главной моей задачей было обеспечить смерть монаха – человека, лежащего сейчас на носилках.
Кублай задумчиво посмотрел на Дзебу.
– Я видел его прежде. Он сражается вместе с карликами, сам таковым не являясь. Он выглядит как один из нас. Почему ты послал тумен, чтобы убить его, Аргун?
Аргун взглянул на Дзебу, пальцы его дрожали, как будто он был готов броситься на него и убить его немедленно на этом самом месте.
– Мой хан, этот монах – сын Дзамуги Коварного. – Он замолчал, как будто больше ничего говорить и не требовалось. Присутствующие офицеры вполголоса переговаривались между собой.
– Я думал, что род Дзамуги уже давно уничтожен, – сказал Кублай. – Монах, Дзамуга действительно был твоим отцом?
– Да, мой хан, – прошептал Дзебу. Кублай, нахмурившись, наклонился вперед на золотом троне.
Вперед вышел Тайтаро.
– Его душили тетивой лука, ему трудно говорить, мой хан. Он признает, что Дзамуга был его отцом.
Кублай улыбнулся.
– Ты – религиозный шут, не так ли? Какова твоя роль в этой ссоре?
– Если Великий Хан дозволит мне сказать, я из Страны Восходящего Солнца, и этот монах – мой приемный сын.
– Изумительно, – сказал Кублай. Он поставил свой золотой кубок на подлокотник трона. – Аргун, ты приказал Торлуку и его десяти тысячам атаковать моих воинов из… Страны Восходящего Солнца, только чтобы убить этого сына Дзамуги?
– Да, мой хан. Трижды я пытался убить его, но ему удавалось ускользнуть. В этот раз я должен был быть уверен. Я знал, что его соотечественники постараются защитить его.
Кублай поднял брови и сложил руки на своем внушительном животе.
– Даже этого, как мне кажется, было недостаточно. Аргун, мой дед рассказывал мне историю Дзамуги, но это было много лет назад. Здесь, вероятно, присутствуют те, кто никогда не слышал о нем. Ты должен освежить нашу память. Каким образом Дзамуга оскорбил моего Прародителя?
Аргун поклонился.
– Мой хан, Дзамуга Коварный был злейшим врагом, который когда-либо был у вашего Прародителя. Сначала он был одним из его лучших друзей. На самом деле он был двоюродным братом Прародителя. Когда ваш Прародитель был известен как Темучин, Дзамуга был ему андой, кровным братом. Он много раз спасал жизнь вашего деда. Но в конце концов предал его.
Дзамуга жил среди людей, которые пасли овец и коз, – самых бедных на нашей земле. Темучин происходил из монголов якка, разводивших лошадей, которые всегда считались знатными в наших землях. Когда Темучин сражался с другими племенами и заставлял их подчиниться себе, Дзамуга сделал своих последователей его союзниками. Но Дзамуга говорил своим людям, что, когда Темучин объединит племена, он создаст новый народ, где все будут равны. Коневоды будут сидеть рядом с козопасами и овцеводами, и все будут жить в мире друг с другом. Народы, живущие на наших границах, оставят нас в покое, потому что мы будем сильными и едиными.
У Темучина были другие намерения. Он прекратил главенство коневодов над овцеводами, но заменил его главенством Великого Хана над всеми другими ханами, князей и военачальников – над десятками и сотнями тысяч других. Он пошел войной на народы, живущие на наших границах, и отобрал их богатства для нас.
– Если бы мы претворили в жизнь мечту Дзамуги, – сказал Кублай-хан, – все монголы были бы равными, но бедными. – Он улыбнулся. – Благодаря тому, что мы исполнили волю моего Прародителя, все монголы стали неравными, но богатыми. – Из толпы собравшихся офицеров послышался одобрительный ропот.
Аргун продолжал:
– Когда Темучин собрал курултай и был провозглашен Великим Ханом, Дзамуга собрал вокруг себя племена, обиженные Темучином, и сделал так, что его провозгласили Гурханом, Всеобщим Правителем Монголии. Он развязал гражданскую войну против Чингисхана и втянул в нее могущественных врагов: меркитов, кератитов и найманов. Никогда еще, с тех пор как его отец был отравлен, а сам он вынужден был носить деревянное ярмо раба, Темучину не угрожала подобная опасность.
Чингисхан и силы, собранные Дзамугой, сошлись в решительной схватке у Койитана. Полчища Дзамуги были разгромлены, но самому ему удалось бежать. Чингисхан приговорил Дзамугу и всех из его рода, включая самого маленького ребенка, к смерти. Жена Дзамуги, его дети, дяди, племянники, братья и их жены и дети – все были казнены. Хан постановил, что все мужчины из племени Дзамуги и дети, ростом выше колеса повозки, должны быть убиты. Всех женщин и более маленьких детей продали в рабство. Племя прекратило свое существование.