Монах: время драконов
Шрифт:
Она услышала ржанье лошадей и крики во дворе, а мгновение спустя на женскую половину тяжело ступил воин. Молодой мужской голос спросил о чем-то у ее служанок.
Мгновение спустя предводитель самураев, сняв обувь, вошел в комнату Танико. Он низко поклонился:
– Я нахожусь в присутствии госпожи Шимы-но Танико, жены князя Сасаки-но Хоригавы?
Шторы и панели были плотно сдвинуты, чтобы не впускать в комнату холодный зимний воздух, и в помещение попадало снаружи очень мало света. Танико расположила лампы так, что большая часть света попадала на посетителя, оставляя ее ширму и саму ее в» тени. Сквозь крошечные тени вокруг
Этот самурай был совсем юным. Лицо его было по-мальчишески гладким, лоб, увенчанный самурайским узлом, – высоким. «Когда он повзрослеет, – подумала она, – его лицо станет сильным».
– Я не знаю, кто вы, – сказала Танико. – Но, судя по одежде и поведению, вы воин знатного происхождения. Ваш приход для нас был внезапным и удивительным, но мы приложим все усилия, чтобы быть гостеприимными.
Его взгляд был тревожным, подозрительным, враждебным.
– Я Муратомо-но Хидейори, сын Муратомо-но Домея, офицера дворцовой стражи и главы клана Муратомо. Я пришел сюда по приказу своего отца, в поисках его высочества, вашего мужа.
«Чтобы убить его», – подумала Танико. Вслух она произнесла:
– Князь, несомненно, захотел бы встретиться с вами, если бы был здесь. Увы, он уехал вчера вечером. Он собирался, по его словам, посетить храм на северном берегу озера Бива.
– Он отправился в путь ночью?
– Так вынуждены были бы поступить и вы, чтобы добраться из столицы до Дайдодзи к утру. Что же касается его высочества, предсказатель предупредил его, что север будет несчастливым направлением для его путешествия сегодня. – Высший свет Хэйан Кё часто планировал свои передвижения на основе счастливых и несчастливых направлений.
– Останься он дома, это тоже могло оказаться для него несчастливым, – сказал Хидейори. – Несмотря на то что вы мне сказали, я чувствую, что должен искать его здесь, в Дайдодзи, в надежде, что смогу передать ему приветствия своего отца. Вы позволите мне поискать его?
– Конечно, Хидейори-сан, – сказала Танико. – Слуги его высочества окажут вам всяческую помощь.
Хидейори поклонился, повернулся и вышел. «У него такой же командный тон и приятный вид, как и у его отца», – подумала она. Немного погодя она услышала его голос, отдающий приказы. Она придвинула две лампы поближе к себе и устроилась с «Рассказом о Пустом Дереве», ожидая и размышляя, как может чувствовать себя в той яме Хоригава и сколько времени он сможет прожить под тяжестью земли. Не имело значения, что она испытывала к нему отвращение. Он был ее мужем, и она обязана была сделать все, что в ее силах, чтобы сохранить ему жизнь.
Через некоторое время Хидейори вернулся. Танико тихо скрылась за ширмой.
– Вы правы, моя госпожа. Князь Хоригава, судя по всему, уехал. Если вы позволите мне осмотреть женскую половину, я поверю вашим словам, что князя Хоригавы здесь нет, и оставлю вас с миром.
– Вы, я надеюсь, не будете тревожить моих женщин, осматривая их помещения? Князь Хоригава – человек знатного происхождения. Он не станет прятаться среди женщин.
Молодой Муратомо тяжело взглянул на нее сквозь ширму:
– Вы из семьи самурая, моя госпожа. Можете дать мне слово самурайки, что князь Хоригава
– Его нет на женской половине, даю вам слово!
– Тогда я не буду беспокоить ваших женщин, если вы окажете мне одну услугу.
– Что именно?
– Я слышал, что жена князя Хоригавы – одна из самых красивых женщин во всей столице. Я желал бы убедиться в этом сам. Выйдите из-за ширмы и позвольте мне взглянуть на вас. Потом я уйду.
Он слишком дерзок для своего возраста! Танико рассматривала его сквозь ширму. Его глаза были бездонно-черными. Он смотрел на нее, стараясь разглядеть что-либо за ширмой, но на лице его было только выражение беззастенчивого интереса, – ничего грязного, ничего грубого. Это не был взгляд, который она видела на лице Согамори, когда упоминалась госпожа Акими, или когда глава Такаши смотрел на нее. Было что-то прямое и приятное в мужчинах Муратомо.
– Хорошо! – Изящно, еще плотнее запахнувшись в кимоно с узорами из красных цветов, вытащив из рукава веер из слоновой кости и раскрыв его, Танико шагнула из-за ширмы и встала перед Хидейори. Она стояла, немного отвернувшись от него и опустив глаза. Веер она держала так, чтобы не прятать лицо, а заслонять и обнажать одновременно.
Надолго воцарилась тишина. Наконец Танико не могла больше этого вынести. Она подняла глаза и позволила им встретиться с его глазами. Он вздохнул.
– Ну? – В ее голосе слышались нотки нетерпения.
Молодой Хидейори поклонился:
– Те, кто говорил, что вы одна из самых красивых женщин в столице, лгали. Нет никого красивее вас!
– Ваша мать красивее меня.
– Моя мать?
– Да. Госпожа Акими моя хорошая подруга.
Лицо Хидейори замерло, как будто превратившись в камень:
– Госпожа Акими не моя мать.
Танико отвернулась, подавленная своей ошибкой. Хидейори, видимо, был сыном Домея от одной из его официальных жен. Она знала, что у Акими есть молодой сын от Домея, и просто решила, что это именно он.
– Прошу вас простить меня. Моя ошибка глупа до изумления. Я не хотела оскорбить вас.
Хидейори пожал плечами:
– Нет сомнения, что я сильно оскорбил вас своим приходом сюда. Простите, что принес неприятности в ваш дом. Пусть ками благоволит вам, моя госпожа. Теперь я покину вас. – Он еще раз поклонился и ушел.
«Какой чудесный молодой человек, – подумала она. – Если есть в мире мужчины, подобные ему, Киойси и Дзебу, почему я должна была выходить замуж за Хоригаву? Конечно, он слишком молод, даже для меня. Но эти черные пронизывающие глаза…»
Она зажгла одночасовую палочку благовоний. Через час Хидейори со своим отрядом будет уже далеко. Настанет время выкапывать косоглазого старика, если он еще жив.
Глава 12
Дзебу назначили начальником охраны императора-отшельника, которого поместили в небольшом дворце, в северо-западной части дворцовых земель, Го-Ширакава оставался в изоляции все время, кроме предыдущего вечера, когда состоялось заседание Великого Государственного Совета. Дзебу слышал, что заседание не было удачным для Домея. Несмотря на присутствие вооруженных самураев Муратомо, главный советник в своей речи объявил Домея мятежником, восставшим против короны. Воодушевленный его словами, совет не удовлетворил требования Домея. Эта тактика затягивания могла оказаться для дела Домея столь же губительной, как и прямой отказ.