Монахини и солдаты
Шрифт:
Тим, который все эти дни ел на кухне, с удивлением увидел, что на столе появилась красная скатерть и он был аккуратно накрыт для обеда на двоих. Даже салфетки не забыты. Сколько лет никто не накрывал стол ради него! Будто феи прилетали.
— Гертруда! Вы накрыли стол!
— Надеюсь, ты не возражаешь против скатерти. Мы… мы всегда стелили ее, чтобы не оставлять винных пятен на столе. Полагаю… теперь это не имеет особого значения…
Хотелось верить, что она не заметила ни следов от бутылки на кухонном столе, которые он не позаботился стереть, ни беспорядка, в котором оставил все, уходя утром.
— Тим, ты порезал руку!
— Да, схватился за колючий куст…
— Наверху
— Знаю. Пойду перевяжу. Через минуту вернусь.
Он выскользнул из гостиной, заглянул на кухню, где, как он боялся, все уже было убрано, а стол чисто вымыт. (Обычно он был аккуратен и теперь сожалел, что подпортил свою репутацию.) Он взбежал наверх, обратив внимание на чемодан Гертруды в большой спальне. Что же ему делать с Дейзи? Можно ли полагаться на то, что Гертруда уедет раньше, чем она появится? Неожиданная встреча обеих женщин обернется для него настоящей катастрофой.
— Ты ел что-нибудь днем? — крикнула Гертруда снизу.
— Перехватил…
— Я готовлю спагетти, тебя устроит?
— Прекрасно!
Тим ополоснул лицо, вымыл руки. Ладони снова стали кровоточить, и он залепил царапины пластырем. Подумав, переменил рубашку. Надел пиджак. Вечер был прохладный. Галстуков он не привез. Причесался. Ну и подлец он! Немного смущаясь, спустился вниз.
Гертруда тоже казалась смущенной. Она поставила на стол бутылку вина и кувшин с водой, кроме этого, были хлеб, масло, сыр и яблоки. Она только что разложила по тарелкам спагетти, щедро политые оливковым маслом и томатным соусом с базиликом. Еще она сделала салат из зеленого перца (Тим купил его в деревне).
При виде отличной еды и вина Тим воспрял. Он просиял, но потом пришлось напомнить себе, какую печаль должна испытывать Гертруда. Посерьезнев, он дождался, пока она сядет, и сел сам.
— Немного вина, Гертруда? Когда вы приехали?
— Сразу после ланча. Я неожиданно испугалась, потому что никогда не была здесь раньше одна, ни единого часа. А тут очень необычно.
— И я так думаю… я нашел… такие чудесные места… но вы, конечно, и сами знаете.
— Оливковая роща нам не принадлежит. Гай всегда беспокоился, поскольку за ней нет надлежащего ухода. Здесь столько пьяниц…
— Но она все равно красива… и скалы…
— Так что ты нашел?
Тиму внезапно расхотелось рассказывать Гертруде о «лике». И он ответил:
— Канал, в котором вода несется со скоростью ста миль в час.
— Это очень опасно.
— Да, я там едва не утонул!
— Ты хочешь сказать, что полез в него?
— Хотелось искупаться, а в итоге едва уцелел!
— Тим, впредь ты не должен этого делать, обещай мне.
— С удовольствием.
— Несколько человек утонули там, глупые туристы, конечно.
— Согласен, я глупый турист. Но какая там красота!
— Надеюсь, ты рисовал.
— Еще бы, как сумасшедший. Я весь во власти вдохновения, но показать пока нечего, только наброски. Это место — рай. Так сказать, опасный рай, но, возможно, и в небесном раю опасно.
— Я не буду докучать тебе. Рада, что для тебя здесь рай.
Тим покраснел и опустил глаза. Он понял, как рад видеть Гертруду в роли человека, которому он мог рассказать, как прошел день. Он снова забыл, как, должно быть, тяжело Гертруде оказаться после смерти Гая в этом доме, с которым тоже предстоит расстаться. Но говорить об этом с Гертрудой было невозможно. Он смущенно, обеспокоенно, виновато взглянул на нее, подыскивая слова, чтобы выразить вежливое сочувствие, и увидел, что она смотрит на него. Гертруда тут же отвернулась.
Она ясно почувствовала, что выдала свои переживания, и бодрым голосом спросила:
— Ты нашел фонтан мха?
—
— Ты бы понял, если увидел его. Завтра покажу его тебе. Хотя бы… скажу, где найти его.
— Буду… рад… — пробормотал Тим. Разговор начал топтаться на месте.
— Что-то прохладно, — сказала Гертруда. Она поднялась и набросила на плечи кардиган.
Как она постарела, подумал Тим с сердитой жалостью. Ее буйные каштановые волосы были подстрижены, и спереди в них, кажется, проглядывала седина. В уголках чувственных, кривящихся губ легли тонкие складки. На лбу, над одним глазом упорно не желала разглаживаться морщинка. Глаза слегка покраснели. Она плакала, подумал Тим, все время плакала, пока меня не было. Тим расстроился, удивился, немного встревожился. Это было все равно что застать мать плачущей. М-да, как часто он заставал свою мать плачущей и как редко пытался успокоить ее. Он чувствовал себя обескураженным, обиженным, брошенным, одиноким.
— Если я чем-то могу помочь… — сказал он.
— Нет-нет… спасибо…
— В конце концов, я ведь тут вроде охранника! И… мм… Гертруда… долго вы думаете здесь оставаться?
— Недолго… наверное, два-три дня… не хочу мешать тебе.
Не стоит рисковать, думал Тим. Надо предупредить Дейзи, чтобы подождала приезжать. Но как это сделать? Придется завтра улизнуть от Гертруды и отправить телеграмму.
НЕОЖИДАННАЯ ЗАГВОЗДКА НЕ ОТВЕЧАЙ ПОКА НЕ ПРИЕЗЖАЙ ЖДИ ПИСЬМА ТЧК.
Такую телеграмму отправил Тим на другой день после появления Гертруды. Шел уже третий день, как она жила в доме.
Отправить телеграмму оказалось очень легко. Тим с Гертрудой съездили на велосипедах в деревню. Ехать с ней было странно и приятно. В деревне она направилась к агенту, поговорить о доме, а он — за покупками и незаметно заскочил на почту. Кроме телеграммы он написал и отправил обещанное письмо. Вот его текст:
Дорогая, такая досада, ты не поверишь: нежданно-негаданно нагрянула Гертруда с Манфредом и миссис Маунт! Я просто вне себя! А как мне было здесь хорошо, вот только тебя не хватало! Моя дорогая, здесь просто божественно, тебе понравится, хотя тут настоящее лягушачье царство. Никогда не бывает рядом того, кого хочется видеть! Дом забит жратвой и выпивкой, а в соседней деревне есть все, что нужно, и задешево. Что до незваных гостей, не беспокойся, Гертруда заехала, просто чтобы договориться о продаже дома, а потом они уедут в Италию. Она не вернется. Говорит, что хочет избавиться от дома, поскольку он ей теперь не в радость и она больше не желает видеть его. Мне предстоит проследить, чтобы сделка благополучно совершилась, я уже виделся с агентом и все такое, он говорит по-английски. Как только они уедут, можешь приезжать! Я пошлю тебе телеграмму, когда все прояснится, а пока потерпи. Интересно, сдала ты квартиру? Очень надеюсь, что ты питаешься как следует, дорогая, как ты только управляешься там без меня? Не пиши, а то вдруг эта шайка задержится на лишние день или два. Я предупрежу.
С любовью к моей дорогой далекой Дейзи от ее голубоглазого дружка,
Тим, за последние годы редко расстававшийся с Дейзи, почти никогда не писал ей и теперь подумал, что совсем разучился это делать. Да и не любитель он был писать письма. Пришлось изрядно попотеть вчера вечером, и, когда он закончил, письмо показалось ему несколько вымученным. Не беда! Скоро Дейзи будет здесь. О Манфреде и миссис Маунт он солгал так естественно, что и сам не заметил. (В конце концов, это было почти правдой.) Не хотелось, чтобы Дейзи подумала, что он тут один с Гертрудой, не то разозлится, как обычно.