Монарх IV
Шрифт:
— А я тот, кто спасет тебя… Мое имя Эридан… Будем знакомы…
Проморгавшись, я остановился… Сил идти дальше не было. Хотелось бросить все к чертовой матери, лечь на пепельную землю и спокойно умереть. Я уже не улыбался… Мое лицо обезобразил яростный оскал. Я думал, что мои зубы скоро раскрошатся в труху, — так сильно я сжимал их, надеясь удержать проклятую улыбку на лице.
Моя Власть покинула меня, и я больше не был хозяином своему телу. Только тупая привычка во всем идти до конца не позволяла мне сдаться.
Еще шажок… И еще… Еще чуть-чуть…
И
Из Эридана получился отличный приемный отец. Он был знаменитым вором и тайным исследователем, который проводил свои изыскания в подземной лаборатории. Я часто ассистировал ему. Этот мужчина был ко мне по-отечески добр. Он готовил из меня своего продолжателя.
В прошлом Эридан был известным ученым и политиком, которого обманом лишили всего самого дорогого. Он являлся частью древнего прославленного рода, который издавна правил местными землями. При его правлении на планете была развита технократия. Но данная власть была неугодна другим народам Галактики. Он потерял всю свою семью в ходе спланированного Восстания Невежд и опустился на самое дно.
Будучи мальчишкой, я не понимал, что заставляло его сердце биться. Это был по-настоящему добрый и честный человек, который многому меня научил. По крайней мере, именно он обеспечил мне дорогу к светлому будущему. Именно он привил мне страсть к наукам. И именно он научил меня обчищать кошельки богатых толстосумов.
Когда Эридан подобрал меня в темном переулке, он уже был немолодым. Хотя все богачи на моей планете жили очень долго. Для каждого платежеспособного клиента выращивались первоклассные органы, некоторые части тела заменялись — роботизированными протезами. Мой первый наставник не был бедняком, хоть и жил в подземных катакомбах.
Когда мне удавалось проникнуть в его кабинет, я видел на его столе «живую» фотографию, где он с улыбкой обнимал какую-то женщину и трепал за волосы маленького мальчонку, смутно похожего на меня.
Наверное, поэтому он меня и спас. Я был похож на его покойного сына.
Он передал все свои знания мне. К совершеннолетию я прекрасно разбирался в праве, политике, химии, физике, биологии и прочих научных дисциплинах. Я был обучен ближнему бою по стандартам технократической аристократии. Я прекрасно владел словом и стилетом.
Только когда мне исполнилось двадцать, я узнал, что Эридан был смертельно болен. Только с ним я чувствовал себя нужным человеком. Он был моей семьей… И однажды он умер, пожелав мне напоследок прожить славную и честную жизнь.
Его имя я сделал своей фамилией. Его прах я развеял над Галагарским морем.
Эта тропа была суровым палачом для каждого, кто на нее ступит. Я шел по ней уже бесконечно долго, хотя время здесь, в этом проклятом месте, давно потеряло смысл. Воздух загустел от непонятно откуда взявшегося пепла, а под ногами хрустел черный песок, напоминающий перетертые в порошок кости. Небо — если это можно было назвать небом — было затянуто кроваво-красной дымкой, и отовсюду доносился пронзительный шепот прошлого. Шепот тех, кого я потерял.
Я знал, что это место играет с разумом. Оно вытягивало из меня самые темные, самые болезненные воспоминания и заставляло переживать
Но к общему сомну шепотков примешивались голоса Первых. Холодные, безжалостные, словно звон стали. Они говорили на языке, который я почему-то не понимал, но их тон был ясен. Это был тон победителей, смотрящих на поверженного врага. Я попытался идти быстрее, но ноги словно приросли к земле. Туман вокруг меня сгустился, и внезапно я оказался не на Тропе, а в тронном зале своей империи.
Тот самый день.
Зал был огромным, его своды терялись в вышине, а стены украшали знамена сотен завоеванных миров. Но теперь они горели. Огненные языки лизали древние ткани, превращая их в пепел. Я стоял на возвышении, в своих золотых монархических доспехах, но они больше не сияли. Они были покрыты кровью и копотью. Передо мной, на коленях, стояли мои советники, генералы, слуги. Их руки были связаны, а глаза полны ужаса. За ними стояли Первые.
Их фигуры были высокими, почти неестественными, а лица скрыты за масками из черного металла. Они не говорили ни слова, но их присутствие было подавляющим. Я знал, что это конец. Конец всего, что я построил. Всего, чем я был.
«Ваше Величество,» — прошептал один из моих генералов, его голос дрожал. — «Они… Они требуют вашу капитуляцию.»
Я хотел ответить, но слова застряли в горле. Вместо этого я услышал смех. Холодный, бездушный смех Первых. Он раздавался отовсюду, словно эхо, и я почувствовал, как что-то внутри меня ломается.
Сцена, словно фотокарточка, сменилась на другую. Теперь я стоял на мосту своего флагмана. Космос вокруг был усеян обломками кораблей — моих кораблей. Миллионы жизней, уничтоженных в одно мгновение. На экранах передо мной мелькали лица моих капитанов, их голоса, полные отчаяния, сливались в один сплошной крик:
«Ваше Величество, мы не можем удержать линию!»
«Они прорываются!»
«Мы теряем флот!»
Я сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Я был императором. Я должен был защитить их. Но я не смог. Я не смог…
Туман снова сгустился, и я оказался в своем дворце. Но теперь он был разрушен. Стены рушились, пол был усыпан обломками, а в воздухе витал запах дыма и смерти. Я увидел ее. Мою Мирру. Мою прекрасную жену. Она лежала на полу, ее платье было запачкано кровью, а глаза смотрели в пустоту. Я упал на колени рядом с ней, пытаясь понять, как это произошло. Как я допустил это.
«Ты мог остановить их,» — прошептал чей-то голос. Это был мой собственный голос, но он звучал чужим. — «Ты мог спасти их всех. Но ты был слаб.»
Я закрыл глаза, пытаясь заглушить этот злорадный говор, но он только стал громче. Он звучал в моей голове, как набат, напоминая мне о каждой ошибке, каждом провале. О том, как я потерял все.
Тропа Памяти и Смерти не отпускала меня. Она продолжала искажать мою память, она сочиняла новые ужасы, которых никогда не было в моей жизни… Она продолжала тянуть меня вглубь, в самые темные уголки моего прошлого. Она стремилась вытянуть из меня все, что осталось. Это место будто бы надеялось, что я стану таким же пустым, как этот проклятый черный песок под моими ногами.