Монаший капюшон
Шрифт:
— Тише, тише, красавец ты мой, славный коняга. Я тебе так скажу, — обратился он ксвоему спутнику, — старик знал толк в лошадях. Этот бедняга совсем застоялся, разве это дело — держать скотину без работы?
— Поставь ты его в стойло, — послышался в ответ грубый голос, — да помоги мне управиться с мулами.
Голоса смолкли, слышались только звуки шагов, видно, конюхи разводили животных по местам. Эдвин тихонько поднялся и накинул поверх своей одежды бенедиктинскую рясу. Если его все-таки здесь увидят, может быть, это собьет их с толку. Хотя особых причин для беспокойства вроде бы не было.
— Засыпь-ка им сена в кормушку, — донеслось снизу, — если здесь не хватит, поднимись на сеновал, там корму полно.
Значит, они все-таки полезут сюда! Внизу заскрипели ступеньки приставной лестницы. Не заботясь больше о тишине. Эдвин вскочил и, наклонив бочку по ободу, закатил ее на крышку люка. Запиравшие люк засовы находились снизу. Их заело, и конюхам пришлось выколачивать их из гнезд, поэтому шума наверху никто не услышал. Эдвин для верности сам уселся на бочку, от всей души желая, чтобы она оказалась раза в три тяжелее.
Поднять люк над головой, стоя на лестнице, не так-то просто, даже если его придавил не слишком тяжелый груз. Конюх поднажал, крышка слегка приподнялась, но дальше дело на пошло.
— Не поддается, — послышался голос снизу, — видать, какой-то дурень и сверху засовы задвинул.
— Сам тыдурень, наверху никаких засовов нет. Давай, парень, жми, руки у тебя на что? Или ты совсем хилый?
— А я говорю, его с места не сдвинуть. Раз нет засовов, значит, завалили чем-то тяжелым. Вот, гляди, — конюх поднатужился и запыхтел, демонстрируя усердие.
— Ладно, спускайся, я сам этим займусь, — донесся хриплый, ворчливый голос.
Лестница вновь заскрипела: видно, тот, кто поднимался, был здоровенным малым. Эдвин затаил дыхание и изо всех сил навалился на бочку. Крышка люка затряслась, но не поддалась ни на дюйм. Конюх перевел дух, сплюнул и чертыхнулся.
— Ну что, Уилл? Я же тебе говорил! — позлорадствовал его товарищ.
— Выходит, придется пойти в обход, через чердачную дверь. Хорошо, что я оба ключа прихватил. Идем, Уот, поможешь мне сдвинуть, что они там навалили, а потом сбросишь сенцо вниз, прямо через люк.
Если бы они только знали, что дверь не заперта и в ключе нет никакой надобности! Голоса и шаги удалились и затихли у дверей конюшни. Еще миг, и эти двое поднимутся наверх и раскроют его убежище. У Эдвина не оставалось времени даже на то, чтобы зарыться в солому, да и поможет ли это, когда они начнут ковырять вилами? Конюхов, вроде бы, всего трое, значит, сейчас в конюшне остался только один. Может, удастся прорваться? Эдвин торопливо откатил бочку, чуть было не упал вместе с ней, но все же сумел сохранить равновесие. Откинув крышку люка, парнишка заглянул вниз, оценивая опасность.
Оказалось, их было четверо, а не трое! Два конюха по-прежнему находились в конюшне. Правда, один стоял в дальнем конце и вилами накладывал сено в кормушку. Эдвин видел его со спины. Зато второй, лохматый, жилистый малый, как раз выходил из стойла и был всего в нескольких футах от лестницы.
Закрывать люк и придумывать другой способ бегства было уже слишком поздно. Эдвин проскользнул в отверстие и спрыгнул прямо на конюха. Уловив какое-то шевеление наверху, тот вскинул голову, но в этот момент на него обрушился Эдвин в развевающейся черной рясе. Оба покатились по земле. Второй работник обернулся на испуганный вопль своего товарища
Эдвину оставалось только одно — отступать. Держа вилы наготове, он попятился к ближайшему стойлу. До сих пор все его внимание было поглощено противниками, но сейчас он заметил коня, того самого, который, по словам молодого конюха, был норовистым и застоялся от безделья. Это был рослый гнедой с рыжими хвостом и гривой и белой звездочкой на лбу. Почуяв Эдвина, конь радостно забил копытом, заржал и потянулся губами к волосам парнишки.
— Руфус... ой, Руфус!.. — Бросив вилы, парнишка ухватился за гриву и одним махом взлетел на спину гнедого. На том не было ни седла, ни уздечки, но какое значение имело это для Эдвина, который не раз скакал на этом жеребце без седла и стремян, до того как окончательно рассорился с его владельцем. Парнишка припал к гриве, стиснул коленями бока скакуна и пустил его во весь опор.
Возможно, конюхи и попытались бы задержать странного монаха, но становиться на пути мчащегося на них коня не имели ни малейшего желания. Руфус вылетел из стойла, словно стрела из арбалета, и оба работника отскочили в сторону, чтобы не попасть под копыта. Тот, что постарше, оступился и снова растянулся на полу. Вцепившись в гриву, Эдвин подпрыгивал на могучей спине и шептал Руфусу в ухо бессвязные слова благодарности. Стуча копытами, конь вылетел на ярмарочную площадь. Повинуясь инстинкту, Эдвин пришпорил его пяткой, развернул в сторону города и направил по дороге вдоль предместья.
Те двое, что никак не могли открыть люк, успели подняться по лестнице и, к немалому удивлению, обнаружить, что чердачная дверь не заперта, когда снизу раздался шум, крики и стук копыт. Конюхи с изумлением уставились на дорогу.
— Господи, спаси и помилуй! — воскликнул У от, вытаращив глаза. — Это же один из братьев. Что же он несется сломя голову?
В этот момент порыв ветра сдунул капюшон с головы Эдвина и взорам наблюдателей предстала копна каштановых волос и мальчишеское лицо.
— Эй! — истошно завопил Уилл, скатываясь вниз по лестнице. — Гляньте, у него нет тонзуры. Это никакой не монах! Это тот парень, которого ищет шериф, вот кто. Он прятался у нас на сеновале!
Однако Эдвин уже скрылся из виду, а на конюшне не было коня, который мог бы поспорить с Руфусом в прыти, так что о погоне и думать не приходилось. Молодой конюх сказал правду: Руфус и впрямь артачился оттого, что застоялся в стойле, и, вырвавшись наконец на простор, мчался как ветер. Однако в суматохе Эдвин позабыл о предупреждении Кадфаэля. Монах советовал ни в коем случае не пытаться бежать по лондонской дороге, потому что близ часовни Святого Жиля наверняка будет выставлена стража, и всем проезжающим не миновать проверки. Паренек вспомнил об этом, только когда издалека увидел четырех всадников, неторопливо трусивших по дороге ему навстречу. Стража только что сменилась, и эти четверо возвращались с караула, направляясь к замку.