Монастырь
Шрифт:
– Погодите, – Игорь внимательно посмотрел на Шмасть и Пепла, – а вторая смена где?
– Так ты же за ней пошел. Не снимались они еще… – Удивленно проговорил Перепелов и понял, что сморозил глупость. В самом деле, присутствие шныря или завхоза на съеме бригады было желательным, но совершенно необязательным. Старший смены вполне мог вывести людей и сам.
– А вы взрывы слышали? – Поинтересовался Исаков.
– Ну да, громыхало чего-то рядом. Я думал гроза… – Сказал Клоповник и осклабился одной из своих самых идиотских улыбок.
– Мужики, –
– А сам-то? – Возразил Шмасть. – Чего три часа на больничку глазел? Я в окно выглядывал. Видел.
– Так там… – Начал Игорь и прервал сам себя на полуфразе. Если он начнет рассказывать о призрачных всадниках, о черепе, пылающем адским пламенем, кого из троих сочтут сумасшедшим?
– Короче, глюк у меня был. – Выдал завхоз с его точки зрения полуправду. – Может, чихнарки обпился, да и дури этой вашей надышался…
– Ну, глюк, так глюк… – Андрей приятельски хлопнул Котла по плечу. – Мы, вон, тоже сегодня призраков видели. Едут, понимаешь, по плацу четверо на лошадях.
Вроде и за стеной они, а видно. И копыта по асфальту чок-чок-чок, чок-чок-чок…
– Ага. И в чем хохма-то, – мелко затряс головой Клоповник, – мы ж их на пару видели. Еще обсудить успели, пока они в какую-то дыру не ушли.
– А одна кобыла прямо на плацу обосралась. Я едва Шмасть удержал. Он все хотел на плац бежать, выяснять, настоящее дерьмо или нет.
– Навоз. – Поправил Шмасть.
– Ну, навоз, – благостно согласился Пепел.
– Грядут часы последние!.. Покайтесь, нехристи! – Подал вдруг голос связанный.
– Тебе чтоль каяться? – Клоповник несильно пнул лежащего тапком в бок. – Ты, отвечай, паскуда, на хрена наши вещи украл?
– …И будем гореть мы в геенне огненной, и будем мерзнуть в геенне ледяной, и будем дрочить и не кончать в геенне…
– Да заткнись, ты! – Прикрикнул на мужика Шмасть.
– …плакать слезами кровавыми в геенне скорби…
– Да ты погоди. – Котел положил руку на плечо шныря. – Может он чего дельное скажет.
– Не видишь сам что ли, бредит мужик. – Недовольно пробурчал Клоповник, но бить сумасшедшего не стал.
– …А имя им Глад, Хлад, Мор и Смерть! И осенили они присутствием своим сии стены святые, и не стало в них больше святости. И разрушатся они от единого касания. – Мужик прорицал, прикрыв глаза. Тело его уже било крупной дрожью, но слова он выговаривал неестественно четко, словно за сумасшедшего говорил какой-то спрятавшийся в холодильнике чревовещатель. – И побьет камнями многих, но многие и спасутся. Но не будет им радости в этом спасении, ибо попадут они из одной темницы в другую, из одного узилища в другое, из одной кутузки в другую…
Пророка явно зациклило.
– Ну, дальше-то что! – Хмыкнул Пепел.
– …из одного каземата в другой…
– Да закроешь ты пасть?! – Раздраженно рявкнул Шмасть, но поймав взгляд Игоря, применять физическую силу все же не стал.
– …и разверзнется
На этом провидческий раж у мужика иссяк и он, со свистом дыша, рухнул на пол.
– А! Каково! – Рассмеялся Перепелов, – Блудницы, блин. С рогами и хуями. Я б на такую и во сне не полез бы…
– Да брось, ты. – Клоповник поморщился, как от внезапного приступа боли, – Ты что, все это серьезно воспринимаешь? Бредит мужик. Бредит!
– Ша, мужики! – Игорь встал. – Бредит он или нет, это все пустое. Давайте думать, где вторая смена и что нам с этим психом делать?
– А чего думать? – Пожал плечами Пепел. – Этого – на шконку, а с утра – к лепиле. А за мужиками сходить надо.
– Вот ты и сходи. – Буркнул Шмасть.
– Почему это я?
– А Котел уже ходил… – Хмыкнул шнырь. – А у меня кровяка носом идет.
Андрей, не говоря больше не слова, вышел из каптерки. Пока его не было, Шмасть и завхоз перетащили связанного мужика на его место. Вернулся Пепел один, возбужденный донельзя.
– Этих лошадей пол зоны видело! – Сообщил он, вращая глазами. – На промке котельная взорвалась, а потом труба упала. Кучу народа передавила! Сейчас все, кто там есть ее обломки разбирают.
– Значит, – Резюмировал Клоповник, – можно спокойно идти баиньки. Никто до утра не появится.
Пепел кивком согласился, а Игорь еще некоторое время сидел в каптерке, куря и размышляя.
Если верить Пеплу, то призрачные всадники действительно были. Сошли с картинки и прошествовали по всей зоне. Но почему тогда это видение вызвало к него, Игоря, такой странный отклик? Почему он впал в ступор? Почему к нему в голову лезли такие совершенно не свойственные ему мысли.
Или это он сошел с ума, и все происходящее ему только мерещится? Или он спит, и с минуты на минуту должен проснуться?
Котел понял, что если он и дальше будет пытаться разобраться в этой катавасии, то точно попадет в психушку. Поэтому, решил он, не стоит обращать внимания на всякую постороннюю потустороннюю чепуху, а надо сконцентрироваться на задаче, данной ему майором Лакшиным: следить за шнырями, чтоб те не шнырнули в эти загадочные катакомбы.
Постановив так, завхоз отправился на боковую.
Он не слышал, как вернулась изможденная тяжелым трудом вторая смена, не видел их лиц, глаз. А если бы и узрел, то подумал бы, что это продолжение кошмара. Не умываясь, в сапогах и одежде, заляпанных глиной пополам с кирпичной крошкой, сажей и отработанным машинным маслом, зеки валились на свои кровати и моментально засыпали. А в глазах их сквозила такая пустота, какая бывает лишь у наркомана, чудом выжившего после передозировки и превратившегося на их, наркоманском сленге, в овощ, существо без личности и желаний.