Монета Александра Македонского
Шрифт:
Он-то был уверен, что ничего не случится, и я тоже так считала, потому что в этом магазинчике нечего брать, но вот оно… в нашей жизни ни в чем нельзя быть уверенным!
Я протянула руку к кнопке – но тут рядом со мной оказался долговязый слепой и положил на мою кисть свою ладонь.
Слишком он шустрый и ловкий для слепого, подумала я. И слишком холодная у него рука. И тяжелая, будто каменная. Или чугунная. А он разразился длиннющей тирадой на своем каменном языке. А коротышка, который оказался тут как тут, перевел эту
– Не надо!
Я с трудом вырвала руку, еще немного отступила, пока не уперлась спиной в стену, и испуганно проговорила:
– Что вам нужно? У нас нет ничего ценного! Берите все что хотите и уходите, только не трогайте меня!
– Вот это правильно, – одобрил коротышка. – Мы возьмем то, что нам нужно, и уйдем. Только ты нам должна немножко помочь. Скажи нам, где монета!
– Ну вот, опять началось! – простонала я. – Я тут первый день, ничего не знаю и понятия не имею, какая монета вам нужна!
Коротышка взглянул на своего спутника и что-то сказал ему по-своему. Тот ответил – коротко и недовольно. Они как будто потеряли ко мне интерес и принялись шарить в шкафах. Воспользовавшись этим, я снова попыталась подобраться к тревожной кнопке, но фальшивый слепой (а я уже не сомневалась, что он очень даже зрячий) только повернул лицо в мою сторону, и у меня тут же отпала охота что-то делать. В конце концов пускай берут что хотят и убираются!
Коротышка открыл один из шкафов, издал удивленный возглас и повернулся к своему спутнику. Тот подошел к нему, заглянул через плечо и что-то проговорил. Мне самой стало любопытно, что они там нашли, и я немножко приблизилась.
Фантастическая парочка разглядывала деревянный ящичек, который стоял на полке. До сих пор этот ящик не попадался мне на глаза, ну да я тут особенно и не хозяйничала.
Долговязый еще что-то сказал по-своему и протянул руки к ящичку.
И в это время в магазине появился новый персонаж: из коридора, ведущего к лестнице, выбежал Казимир.
Шерсть у него на загривке стояла дыбом, глаза горели адским пламенем. Не останавливаясь, он подлетел к долговязому типу, вцепился когтями в край его плаща и моментально вскарабкался на плечо. Здесь он устроился поудобнее, издал боевой вопль и вцепился в лицо фальшивого слепого.
Тот вскрикнул, попытался отбросить кота.
При этом деревянный ящик выпал из его рук, с грохотом упал на пол и раскрылся. И из него уставилось на нас страшное лицо…
Я вздрогнула от испуга, на мгновение закрыла глаза и тут же снова открыла их.
Разумеется, это было не лицо, а маска – не какая-нибудь африканская поделка, а бронзовая маска, расписанная цветной эмалью. Ничего подобного мне прежде не приходилось видеть. Грозно насупленные брови, оскаленный рот, крючковатый нос и пылающие красными огнями глаза – маска казалась воплощением гнева и ярости.
И мало этого, из раскрытого ящичка потянуло каким-то странным
И не одна я ее испугалась: коротышка, увидев эту маску, попятился и испуганно воскликнул:
– Шамаш! Шамаш!
С этими словами он бросился к двери.
Долговязый тем временем продолжал бороться с котом. Тот драл его лицо когтями и грозил вот-вот превратить фальшивого слепого в самого настоящего. Отбиваясь от кота, он пятился к двери. Наконец каким-то чудом он сумел сбросить Казимира, отвел руки от лица (все пальцы его были в крови) и только тут увидел жуткую маску.
Выкрикнув то же самое слово, что и коротышка:
– Шамаш! – он побежал за ним.
Через секунду дверь с грохотом захлопнулась, магазин опустел, и мы с Казимиром остались одни.
– Ну, Казимир, ты молодец! – проговорила я в восхищении. – С таким котом не нужна никакая охрана!
Он замурлыкал и принялся тереться об мои ноги, явно намекая на вознаграждение за храбрость – мол, доброе слово, конечно, и кошке приятно, но блюдечко молока еще приятнее…
Я поняла эту безмолвную просьбу и налила ему в блюдечко теплого молока.
Затем огляделась и начала наводить в магазине порядок, между делом размышляя.
С каждым часом этот магазин казался мне все более странным.
Покупателей в нем не бывало, а когда зашла парочка – это оказались явные психи, да еще разговаривающие на каком-то непонятном языке. И они тоже ничего не собирались покупать. За счет чего же существует этот магазин? Для начала – на какие деньги живет Никодим Никодимович?
Ответов ни на один вопрос у меня не было, и я отдала все свои силы уборке.
Первое, что я сделала, – убрала в ящик ту страшную маску, которая так напугала странных грабителей.
Странно, может быть, мне показалось, но теперь эта маска не была такой грозной, как в первый момент. Больше того – бронзовое лицо предстало предо мной спокойным и умиротворенным.
Не успела я ликвидировать самые заметные следы разгрома, как вернулся Никодим Никодимович. Вид у него был какой-то странный – словно он хотел мне что-то сказать, но не решался.
Тут он заметил беспорядок в магазине и забеспокоился:
– Тосенька, что-то случилось?
Я не пожалела красок, рассказывая ему о визите странной парочки.
Старик ужасно переполошился, особенно когда я описала внешность фальшивого слепого, и долго заставлял меня припомнить все слова, которые он говорил. Я с трудом вспомнила, как он несколько раз повторил «кохба Мардук», и Никодим Никодимович еще больше испугался.
– Ох, что же я натворил! – причитал он. – Что же я наделал! Зачем же я оставил вас одну!
В конце концов его покаянные причитания мне надоели, как и сам этот магазин вместе с наполняющим его барахлом, и я заявила, что ухожу по делам.