Монгольская империя и кочевой мир
Шрифт:
Ковалевский А.П. 1956. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 гг. Харьков.
Крадин Н.Н. 1992. Кочевые общества (проблемы формационной характеристики). Владивосток: Дальнаука.
Крадин Н.Н. 2001. Политическая антропология. М.: Ладомир.
Крадин Н.Н. 2002. Империя Хунну. 2-е изд. М.: Логос.
Куббель Л.Е. 1988. Очерки потестарно-политической этнографии. М.: Наука.
Майногашева В.Е. (пер.). 1988. Алтын-Арыг. М.: Наука.
Мелиоранский
Минорский В.Ф. 1963. История Ширвана и Дербенда X–XI веков. М.: Изд-во воет, лит-ры.
Потанин Г.Н. (ред.). 1915. Аносский сборник. Собрание алтайских сказок. Омск.
Потапов Л.П., Грач А.Д. 1964. Период ранних феодальных отношений. Тува в составе Тюркского каганата. История Тувы. т. 1 / Ред. Л.П. Потапов. М.: Наука.
Рашид-ад-дин. 1952а. Сборник летописей. т. 1. Кн. 1. М.; Л.: Изд-во АН СССР.
Рашид-ад-дин. 1952б. Сборник летописей. т. 1. Кн. 2. М; Л.: Изд-во АН СССР.
Рашид-ад-дин. 1960. Сборник летописей. т. 2. М.; Л.: Изд-во АН СССР.
Романов А. (пер.) 1984. Могучий Дьагарыма. Новосибирск: Западно-Сибирское кн. изд-во.
Скрынникова Т.Д. 1989. К вопросу о формировании монгольской государственности в XI–XII вв. Исследования по истории и культуре Монголии / Ред. Ш.Б. Чимитдоржиев. Новосибирск: Наука, c. 29–45.
Скрынникова Т.Д. 1997. Харизма и власть в эпоху Чингис-хана. М.: Восточная литература.
Суразаков С.С. (пер.). 1973. Маадай-Кара. М.: Наука.
Сухбаатар Г. 1971. Сяньби нарын угсаа гарал, соёл. Улаанбаатар: Шинжлэх Ухааны Академигийн хэвлэлийн газар.
Таскин В.С. (пер.). 1984. Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху. М: Наука.
Титов В. 1856. Богатырские поэмы минусинских татар. СПб.
Трепавлов В.В. 1991. Тору у древних тюрок и монголов. Международная Ассоциация по изучению культур Центральной Азии. Информационный бюллетень. Вып. 18. М., c. 19–30.
Трепавлов В.В. 1993. Государственный строй Монгольской империи XIII в. (проблема исторической преемственности). М.: Восточная литература.
Шастина Н.П. (ред.). 1957. Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М.: Гос. изд-во географ, лит-ры.
Ястремский С.В. 1929. Образцы народной литературы якутов. Л.: Изд-во АН СССР.
Franke Н. 1978. From Chieftain to Universal Emperor and God. Muenchen: Bauerische Akademie der Wissenschaften.
Giraud R. 1960. L’empire des Turcs celestes. P.
Golden P. 1980. Khazar Studies. Vol. 1. Budapest: Akademiai Kiado.
Golden P. 1982. Imperial Ideology of the Sources of Political Unity amongst the Pre-Chinggisid Nomads. Archivum Eurasiae medii aevi. т. 2. Wiesbaden, p. 37–76.
Hirth F. 1899. Nachworte zur Inschrift der Tonjukuk. Radloff W. Die altturkischen Inschriften der Mongolei. Saint-Petersbourg, p. 1–140.
Liu Mau-tsai. 1958. Die chinesischen Nachrichten zur Geschichte der Ost-Turken. Bd. I. Wiesbaden: Harrassowitz.
Poppe N. 1928. Zum khalkhamongolische Heldenepos. Asia Major.
Saint Quentin S. 1965. Histiore des tartares. P.: Libr. orientaliste Geuther.
С.Г. Кляшторный
Образ кагана в орхонских памятниках
Среди древнетюркских рунических памятников Центральной Азии главное место по праву занимают эпитафии Бильге-кагану (735 г.), Кюль-тегину (732 г.) и надпись Тоньюкука (около 725 г.), открытые в бассейне реки Орхон. Источниковедный анализ этих сравнительно крупных текстов, начатый В.В. Бартольдом, И. Марквартом, П.М. Мелиоранским, П. Пельо и продолженный многими другими исследователями, осуществлялся: а) методом сопоставления орхонских надписей с независимыми от них группами источников (византийскими, арабскими, персидскими, согдийскими, китайскими, тибетскими, хотано-сакскими, тохарскими); б) методом выявления повествовательных закономерностей самого древнетюркского текста. Новые возможности для историографической интерпретации надписей открывает еще мало освоенный прием — функциональный анализ типических образов надписей, первым из которых является образ кагана.
Орхонским памятникам, как и другим произведениям средневековой историографии, не в малой степени была свойственна политическая тенденциозность, определяемая, прежде всего, общим социальным идеалом аристократической верхушки тюркского племенного союза. Таким социальным идеалом выступает в надписях «вечный эль народа тюрков», т. е. созданная тюрками империя. Гарантом благополучия «вечного эля» был избранный Небом каган, а основным условием существования эля провозглашены верность кагану бегов и «всего народа».
Имя кагана выступает как эпоним («в эле Ильтериш-кагана», «в эле Бильге-кагана» и синоним названия государства («земля — кагана»). Ради тюркского эля каган должен «приобретать (т. е. предпринимать завоевания) до полного изнеможения», ради «народа тюрков», он должен «не спать ночей и не сидеть (без дела) днем»). Война и мир, битва и союз — все решается по воле кагана для благоденствия «тюркского эля». Военные и дипломатические прерогативы кагана абсолютны, но ими не исчерпываются все его функции. Надписи постоянно фиксируют конкретные действия кагана и тем определяют место в системе управления. Так, каган а) поселяет и переселяет побежденные племена, т. е. заново определяет их территорию; б) расселяет тюрков на завоеванной территории, распределяя земли племенами; в) собирает, расселяет и «устраивает» тюрков в «стране Отюкен», т. е. на коренной территории народа тюрков; г) передает на определенных условиях часть племенных земель в своей собственной стране каким-либо группам иммигрантов (например, согдийцам). Главным преступлением «народа» против кагана и «вечного эля» была откочевка на другие земли, т. е. выход из-под каганской власти. Поэтому памятники полны предостережений и угроз против тех, кто замыслил отделение — откочевку, а к числу главных функций кагана отнесено «собирание» и «устроение» народа на подвластной кагану земле, т. е. создание политической организации, системы подчинения.