Монологи вагины

Энслер Ив

Найти вагину не так-то просто. Некоторые женщины могут искать ее неделями, месяцами и даже годами, причем даже не глядя на нее. Однажды я проводила интервью с успешной бизнес-леди, которая сказала, что очень занята и у нее нет на это времени. Разглядывание вагины, по ее мнению, может занять целый рабочий день. Нужно лечь на спину перед большим зеркалом, желательно ростовым. Важно принять нужное положение, чтобы в комнате был правильный свет, тени ложились в зависимости от угла отражения и твоей позы. Все твое тело выгибается, голова запрокинута, спина изогнута. К этому моменту ты полностью истощена.

Итак, я решила обсудить с женщинами их вагины, провести интервью вагин, которые затем превратились в монологи. Я опросила более 200 женщин – пожилых и

юных, замужних и одиноких, лесбиянок, преподавателей и актрис, специалистов корпораций и работниц секс-индустрии, афроамериканок, латиноамериканок, азиаток, индианок, евреек и европеек. Сначала они отвечали нехотя, робко, но потом мне было уже их не остановить. Женщинам втайне нравится говорить о вагинах. Это вызывает в них волнение и возбуждение – главным образом оттого, что никто прежде не задавал им подобных вопросов.

Взять хотя бы само слово «вагина» – звучит будто какая-то болезнь, в лучшем случае медицинский инструмент («Сестра, скорее, вагину!»). «Вагина». «Вагина». Сколько ни повторяй – приятнее не станет. Напротив: оно звучит нелепо и совершенно не сексуально. Если произнести его во время секса («Милый, приласкай мою вагину»), рискуешь сразу все испортить. Меня волнует тема вагин – как их называют и как не называют.

В Грейт-Неке ее называют «киска». Одна женщина рассказала, что ее мама всегда говорила ей: «Милая, не надевай трусики под пижаму – нужно проветривать киску». В Уэстчестере ее называли «пуки» (pooki), «деталь» (derri`ere), «пупи» (poopi), «пипи» (peepe), «пупелу» (poopelu), «пунани» (poonani), «подружка» (pal), «пичи» (piche), «жабка» (toadie), «ди ди» (dee dee), «ниши» (nishi), «достоинство» (dignity), «обезьянья коробочка» (monkey box), «штучка-дрючка» (coochi snorcher), «кутер» (cooter), «аббат» (abbe), «Глэдис Зигельман», «VA», «ви ви» (wee wee), «привязь» (horsespot), «пещерка для тампона» (nappy dugout), «монго» (mongo), «пижама» (pajama), «фэннибу» (fannyboo), «маршмэллоу», «гоблин» (ghoulie), «тамал» (tamale), «тоттита» (tottita), «Конни» («Connie»); в Майами ее называют «Мими», в Филадельфии – «полпирожка» (split knish), в Бронксе – «шменде» (schmende).

Вот почему судьба вагин так меня беспокоит.

Волосы

Нельзя любить вагину, если вам не нравятся волосы, окружающие ее. Собственно, они не нравятся многим. Мой первый и единственный муж ненавидел волосы – считал их признаком неряшливости и нечистоплотности. Однажды он заставил меня выбрить половые губы, чтобы кожа была нежной, как у маленькой девочки. Это его возбуждало. Когда мы занялись любовью, ощущения были сродни тем, что испытывает человек, который только что сбрил бороду: кожа болезненно реагирует на любое прикосновение. Она чешется, как укус комара, и горит, вся покрыта воспаленными красными бугорками. Я наотрез отказалась брить волосы снова. Потом у мужа появилась любовница. На приеме у терапевта для супружеских пар он признался, что пошел «налево», потому что я не удовлетворяла его в постели и отказывалась бриться. Врач, говорившая с сильным немецким акцентом, то и дело охала и ахала, чтобы показать степень своего сочувствия. Она спросила, почему я не хочу сделать приятно своему мужу. Я ответила, что испытывала странные ощущения: без волос в этом месте я сама себе казалась маленькой девочкой и никак не могла заставить себя говорить нормальным голосом, а не детским; кожа была ужасно раздражена – так, что даже лосьон от ожогов не помогал. В ответ она сказала, что брак должен строиться на компромиссах. Я спросила: разве если я стану брить волосы, он перестанет ходить «налево»? И еще – много ли у нее было подобных случаев. Она ответила, что лишние вопросы только замедляют процесс – нужно сразу переходить к делу. Именно такой подход казался ей верным.

На этот раз, когда мы пришли домой, он сам вызвался побрить меня – это был своего рода бонус в рамках терапии. Во время бритья муж несколько раз порезал меня, и на коже выступили капельки крови. Но он этого даже не заметил – такое удовольствие доставлял

ему сам процесс. Позже, когда муж стал прижиматься ко мне, я почувствовала его жесткие, колючие волосы на моей нежной, гладковыбритой коже. Теперь вагина была ничем не защищена, ведь волос не было.

Тогда я поняла, что волосы там растут не просто так – они как листья вокруг цветка, как газон вокруг дома. Чтобы полюбить вагину, нужно полюбить и волосы. Нельзя любить по частям. К тому же муж так и не перестал мне изменять.

Какой бы наряд выбрала твоя вагина?

Берет.

Кожаная куртка.

Шелковые чулки.

Норковая шубка.

Розовое боа.

Смокинг.

Джинсы.

Что-нибудь обтягивающее.

Изумруды.

Вечернее платье.

Платье в пайетках.

Только «Армани».

Балетная пачка.

Прозрачное черное нижнее белье.

Бальное платье из тафты.

Что-то подходящее для машинной стирки.

Карнавальная полумаска.

Фиолетовая бархатная пижама.

Свитер из ангоры.

Красный бант.

Горностаевый мех и жемчуг.

Большая шляпа с цветами.

Леопардовая шляпа.

Шелковое кимоно.

Очки.

Трико.

Татуировка.

Встроенный электрошокер, отпугивающий незваных гостей.

Высокие каблуки.

Кружева и ботинки в стиле милитари.

Фиолетовые перья, веточки и ракушки.

Хлопок.

Фартук.

Бикини.

Дождевик.

Если бы твоя вагина могла говорить, что она сказала бы?

Помедленнее.

Это ты?

Покорми меня.

Я хочу.

Ням-ням.

О да!

Давай еще раз.

Нет, вон там.

Вылижи меня.

Сиди дома.

Смелый выбор!

Подумай хорошенько.

Еще, пожалуйста.

Обними меня.

Давай поиграем.

Не останавливайся.

Еще, еще!

Помнишь меня?

Входи.

Пока – нет.

Ой, мамочки!

Да-да.

Встряхни меня.

Входи – на свой страх и риск.

О боже!

Слава богу!

Я здесь.

Пойдем.

Найди меня.

Спасибо.

Bonjour [1] .

Слишком сильно.

Не сдавайся.

Где Брайан?

Так-то лучше.

Да, сюда, сюда.

Потоп

[Еврейка, классический британский акцент]

Внизу? Нет, я не была там с 1953 года. И Эйзенхауэр тут ни при чем. Нет-нет, там погреб, очень сырой и холодный. Тебе там делать нечего, уж поверь мне. Тебе станет плохо. Ты задохнешься, тебя затошнит. Там всюду только сырость и плесень. Фу! И вонь невыносимая. Вся одежда пропахнет. Нет, там ничего не случилось – ни взрыва, ни пожара, ничего существенного. Честно говоря… а впрочем, не важно!

1

Добрый день (фр.).

Совсем не важно. Я не могу тебе об этом рассказать. Зачем такой умной девочке расспрашивать старых перечниц об их «тайном месте»? В мое время такого не было. Что? О боже, ну хорошо.

Был один парень – Энди Лефтков. Смазливенький такой – ну, тогда мне так казалось. Высокий, как и я, и мне очень нравился. Он позвал меня на свидание, приехал на машине…

Нет, я не могу об этом говорить. Рассказать тебе о своем «месте» я просто не в состоянии.

Ты просто знаешь, что оно там. Как погреб. Иногда там что-то клокочет – слышно, как вода бежит по трубам, как туда попадают всякие предметы, мелкие зверушки и прочее. А когда случается потоп, то кто-то должен прийти и заткнуть щель, из которой течет. Но почти все остальное время дверь закрыта. Ты забываешь о ней. Это ведь часть дома, но ее не видно, и ты о ней не думаешь. Но она должна быть – ведь в каждом доме есть погреб. Иначе спальня была бы в подвале. Ах да, Энди Лефтков. Точно!