Монстр из прошлого тысячелетия
Шрифт:
— Что, не выходит? — спросил я с лёгкой издевкой. Но заметив странный отблеск в глазах бородатого, примирительно поднял руки. — Я здесь для того, чтобы вытащить вас двоих.
— Это невозможно, — отрезал бородатый, вновь превращая лицо в неподвижную маску и закрывая глаза.
Вот же упёртый народец…
— Меня прислала Мишон, — решил выложить на игральный стол свой чуть ли не единственный козырь.
И вот теперь я добился более продуктивной реакции, на этот раз на меня уставилось две пары глаз, бритый не остался в стороне, перестал изображать статую Будды, тоже поднимая на меня светлый острый, словно
— Запах, — неожиданно проговорил бородатый. — Я почувствовал твой запах, ангелы так не пахнут. На низшего ты не похож, значит, человек.
Вот тут мои брови улетели к затылку: скажите на милость, как он умудрился почуять что-то кроме общего тошнотворного смрада? Да ещё и выводы сделать.
Но порадовало уже то, что со мной наконец начали нормально разговаривать, о волшебное имя Мишон. Да, хороший удар по лицу от судьбы, так-то. Раньше моё имя или прозвище открывало все двери, затыкало рты или развязывало языки, а теперь вот представься я, эти двое даже бровью бы не повели.
— Что тебе известно о Мишон? — раздался хриплый голос второго ангела. Он был чуть выше, но такой же словно надтреснутый.
В светлых глазах мелькали сотни вопросов, которые эти двое хотели бы задать, но пока что ограничивались, не желая болтать языками в присутствии толпы чужих ушей.
— Она потеряла тело, — коротко ответил я. — Всё остальное узнаете позже. А теперь я хочу начать заново, — в голосе сам собой зазвенел металл. Я понимал, что в этом мире у меня мало веса, но мне уже поперёк горла стояло пренебрежительное отношение. — Меня зовут Антон, а вас? — думал было подать руку, но отказался от этого движения по двум причинам: не факт, что в этом мире этот жест имел смысл, и что-то мне подсказывало, что только глазами и губами эти двое двигают не только из возможного высокомерия, но и ещё по какой-то причине, не стоило пока что заставлять их делать лишние телодвижения.
— Зейнал, — отозвался безбородый.
— Цивиус, — бородач позволил себе усмешку. — Великие пленники Дорнийского дна. И как же ты собрался нас вытаскивать, Антон?
— Да есть пара вариантов, — выговорил я, оглядываясь на насторожившихся доходяг внизу. Кайрон на всякий случай подобрался поближе к нам. — Но я здесь недавно, так что если у вас есть, что добавить по поводу этой ямы, то просветите.
Ангелы переглянулись, словно решая, кто из них будет тратить время на объяснения. А, может, надеялись, что посланник Мишон будет более информированным? Тогда им не повезло. На этот раз ко мне повернулся Зейнал.
— Дорнийское дно — это клоака нашего мира. Здесь не работают абсолютно никакие плетения, нет магии и почти нет солнца. Мы становимся слабыми и беспомощными. Пленники дна в считанные месяцы теряют разум и хоть сколько-то ангельский вид. Медитация, замедляющая все процессы в организме, была нашей надеждой продержаться подольше. Надеялись на Мишон, но, видимо, в текущих реалиях, наша надежда — это ты.
— Слишком большие ожидания, — я покрутил головой. — Пока что я точно не знаю, как отсюда выбраться, но варианты есть, — говорить о том, что Мишон в моей голове, здесь не стал, да и Кайрон благоразумно помалкивал за моей спиной. Почему-то эта двойка ангелов почти никакого внимания на него не обращала. — Если мы просто пролетим через эту дырку сверху,
— И каким же образом ты собрался лететь? — Зейнал устало вздохнул. — Ты меня не расслышал? Здесь нет энергии, мы не сможем применить боевую форму, а сами по себе, знаешь ли, крылья не растут. Нас не просто так сбросили именно сюда. Лишить крыльев и при этом каждое мгновение напоминать, насколько близок выход — это отдельный вид пытки, которая убивает быстрее, чем голод. Отвечая на твой вопрос — да, мы окажемся на свободе, никто нас не охраняет. Потому что все знают простую истину — с Дорнийского дна подняться нельзя. Никому не дано вырваться отсюда.
— Никому из ангелов, — усмехнулся в ответ. — Только вот я — кто угодно, только не ангел.
— И что же ты собираешься сделать, о всесильный человек? — с долей иронии спросил Зейнал.
Я понимал их чувства, а потому не реагировал на тон: пытка надеждой — это один из самый изматывающих видов наказания, поэтому эти двое не торопились надеяться на спасение, тем более, исходящее от человека.
Я подошёл к ним вплотную, Кайрон понятливо придвинулся ближе. Призывая клинок, с некоторым удивлением понял, что он не воплощается в руке, а словно застрял, воткнувшись в кусок бревна. Но рукоять я мог нащупать. Пришлось приложить недюжинное усилие, по лбу тут же побежал пот, в ушах загремел сердечный ритм, но клинок всё-таки поддался, разом выходя в реальный мир.
Я пошатнулся, понимая, что раз сосредоточия были пусты, пришлось задействовать жизненную силу этого тела. Но пусть ноги и дрожали, они не подогнулись. Главная цель была достигнута, меч оказался в моих руках.
Дальше всё происходило очень быстро. Пока я привычно вставал на артефакт, ангелы несколько замедленно, но явно торопясь поднялись, без лишних слов протянули мне руки, я схватил их за запястья. Если они и были удивленны появлением проклятого металла, то виду не показывали. Я приподнялся вместе с повисшим грузом, понимая, что клинок с трудом удерживает подобный вес. А ведь ещё…
— Хватайся за рукоять! — рявкнул я замершему Кайрону.
И увидел в его глазах безмерное удивление. Неужели он уже успел подумать, что я его тут брошу, забрав более полезных друзей? Нет, я, конечно, мог, но… нет, не мог.
Ангел в прыжке вцепился в рукоять и сделал это невероятно вовремя, потому что жители дна разом оживились, видя попытку побега. Шепотки волной переросли в животные крики, и существа, которых уже язык не поворачивался назвать ангелами, лавиной хлынули за нами. Кто-то хромал, кто-то бежал, кто-то полз, но всех объединяло одно — стремление к свободе любой ценой.
— Твою мать! — выругался я, поднимая клинок с диким перегрузом, как вдруг что-то рвануло нас назад.
Кто-то из доходяг успел схватить Кайрона за лодыжку, но ангел сноровисто пнул его в голову, заставляя упасть вниз целую вереницу тел.
Пришлось резко ускориться, тратя всего себя и всей душой стремясь ввысь к кружочку розоватого закатного неба. До треска в костях, до боли в мышцах, до зубовного скрежета. Но я был лишь человеком, удержать чисто физически двух тяжёлых ангелов я просто не мог, как ни старался. Мои ладони разжались, я в отчаянии взглянул вниз, но невозмутимые ангелы не позволили мне их отпустить, вцепившись в мои запястья.