Монстр с нежным сердцем
Шрифт:
Гарри весь увертелся, восхищенный таким праздничным приветствием, настоящей искренней радостью за них, за то, что они стали семьей. Несколько раз он даже подавил рыдание, замаскировав его под сдавленный смех. Вот они — люди! Настоящие, без капли притворства, выражающие самую честную радость за возникновение и создание новой семьи. Нет, боже, так не бывает, чтобы кто-то искренне желал кому-то счастья, вот так, просто желал и ликовал вместе со всеми за Гарри, Соломона и Зейна!
Слезы всё-таки вырвались, обожгли глаза, как Гарри ни силился их удержать. А потом стало и не до них, ведь все вокруг тоже
В замке их ждал щедрейший подарок от Блэка и самого Хогвартса — семейные апартаменты, расположенные в директорской башне. Целая пятикомнатная квартира, ей-богу, состоявшая из гостиной с камином, столовой и трех роскошных спален с гардеробными и личными кабинетами. Соломон, однако, не пришел в восторг.
— Хм… — он искоса глянул на Найджела. — А попроще чего нет? Непривычно мне к такой роскоши…
— Привыкай пока к этому. После моей отставки вся башня достанется вам. Так что звиняй, — ехида Блэк деланно развел руками.
Соломон припомнил круглый директорский кабинет и притворно скис, Гарри и Зейн умиленно засмеялись, видя его шутливое огорчение. Теплые смешинки в карих глазах Соломона так и брызгали весельем. Что и говорить, жизнь наконец-то обрела смысл. Теперь им есть ради кого дышать и о ком заботиться, теперь они есть друг у друга. И отступили прочь призраки жены и дочерей, уже который год молчаливым укором маячащие на краю сознания с безмолвной мольбой отпустить их прочь, а самому зажить своей жизнью, свободной и полной. Простите, девочки мои, просто они не встретились мне раньше, понимаете? Эти мальчики появились в моей жизни только сейчас…
Зейн увлекся каким-то предметом и позвал Гарри, прося объяснить, что это такое. Глядя на отошедших юношей, Найджел тихо молвил, склонившись к лицу друида:
— Благодарю тебя, Соломон, мальчикам этого так не хватало…
— Дело в Гарри, — тепло улыбнулся Соломон. — Он особенный. Помню нашу первую встречу: привез мне лекарство, сам милый, вежливый, предупредительный, со мной, как с хрустальной вазочкой, держится, вот честно, хрупким себя почувствовал… И это оказалось неожиданно приятно, никто обо мне так не беспокоился и не переживал, как Гарри. Он настоящий, не пытается в чем-то слукавить, не показывает что-то сверх того, что имеет, он искренний и честный, как… как Зейн. Зейн такой же. Только попроще, более…
— Моложе, — подсказал Блэк. — С более детским восприятием этого мира. Я тебе рассказывал его историю, он — монстр.
— Но монстр с нежным сердцем, — мягко возразил Соломон. — Рад, что они нашли друг друга, без Гарри Зейн бы пропал. Так, а чего ты вдруг на покой собрался? — переменил он тему, увидев, что Гарри с Зейном возвращаются от окна.
— Ну, не то чтобы на покой, — скривился Блэк, с пониманием подхватывая новую тему. — Меня всё ещё пытаются вернуть в семью, типа, если я очень постараюсь и хорошенько покаюсь перед матушкой, то меня восстановят
— Это кто же? — опешил Соломон.
— Не поверишь! — зло развеселился Блэк. — Элла Макс, дражайшая жёнушка моего ненаглядного сводного братца Сигнуса, чтоб его волки задрали!..
— Да иди ты!.. — не поверил Соломон, в порыве эмоций хлопая Найджела по руке.
— А я что делаю?! — не менее эмоционально отозвался Блэк. — Сижу тут, прячусь ото всех… Элле же говорили прямо в лоб, что я бастард и потому не отображаюсь на семейном гобелене, но она вбила себе в голову, что не всё потеряно и для меня ещё есть шанс вернуться в семью. Ну достала же… Строит из себя святую невинность и всех уверяет, что у провинившихся должен быть второй шанс. А я-то в чем виноват? В том, что отец не успел спрятать любовницу от жены?..
— Погодите!.. — заволновался Гарри, встревая в разговор. — Во-о-от в чем дело! — хлопнул он себя по лбу. — Так вот что за путаница с годами… Это в твою честь назовут сына, который станет самым непопулярным директором Хогвартса в конце девятнадцатого века, а не ты…
— В смысле? Его назовут как меня? — удивился Блэк.
— Да! — улыбнулся юноша.
— И как оно — два Финеаса Найджелуса Блэка на одном гобелене? — развеселился Найджел.
— Никак… — побледнел Гарри. — Один он там, Финеас Найджелус, и теперь я понимаю, почему не узнал тебя в нашу первую встречу. Наш директор разговаривал не с твоим портретом. А ещё я знаю, почему о тебе ничего не известно в будущем — ведь Хогвартс-то сгорел, а твоего племянника назовут в память о тебе… То есть должны были назвать, если бы Хогвартс сгорел неделю назад, — подумав, поправился он.
— Понимаешь? — посерьезнел Соломон, пристально глядя на Блэка. — Хогвартс сгорел, ты погиб на пожаре, а безутешные родственники назвали сына в честь погибшего дяди…
— И я разговаривал с портретом твоего полного тезки, — добавил Гарри. И попросил: — Прошу, не уходи на покой, посиди в кресле директора подольше.
— Посижу, — машинально закивал побледневший Найджел. — И подольше. Не старый я ещё, всего тридцать пять… Вот те на! — вздрогнул он и проницательно взглянул на Гарри. — Ты спас мне жизнь. И не только мне, но и…
Блэк не успел договорить — в стену гостиной просочился серебристый волк-Патронус и голосом Дервента сказал:
— Гарри, срочно ко мне! Вампир в Ноттингеме!
Быстро кивнув Соломону и Зейну с Блэком, Гарри ринулся в проход, который для него тут же открыл Хогвартс, благодаря чему он пронесся кратчайшим путем прямо к Джону, перед которым тем временем собрались все молодые волшебники гарриного возраста и старше. Джон, уже полностью экипированный по-боевому, набирал группы для одновременной атаки.
— Держимся по шестеро. Не разделяться! Координаты запомните накрепко. Нападаем сразу, как только появимся на месте! Ни секунды на колебания!!! Переодеваться — марш! Из оружия — серебряные ножи и распятия. Бегом!!!
Парни дружно рванули в раздевалку, затем — в оружейку, за ножами и распятиями. Последнее, впрочем, тоже было оружием: серебряный крест заканчивался отточенными остриями игольной тонкости со всех четырех сторон, этакое подобие стилета, с фигуркой распятого Христа посередине.