Монстр
Шрифт:
– Здесь как в морге, - сказала Джесси, опершись на стойку и глядя на пустую площадку перед зданием.
– Добро пожаловать в мой мир, - пробормотала Кристина, проверив свой телефон, чтобы узнать, был ли Грег на связи. Она получила сообщение от него, в котором он просил её принести яйца и молоко, когда она вернётся домой. Она подумала о том, чтобы ответить, потом положила телефон обратно на полку под стойкой.
– Мне нужно убираться отсюда, Джесси. Я зря трачу на это свою жизнь.
– Так давай. Уходи. К чёрту это место.
– Я не могу просто уйти. У меня есть обязанности, я должна оплачивать счета...
– Для меня это звучит как
– Джесси, Низой в своём офисе!
– прошептала она.
– Я не боюсь его; толстый член может выйти и сказать мне остановиться, если он захочет, - сказала Джесси, наслаждаясь дискомфортом своей подруги, когда сказала это громче, чем следовало.
Она откусила огромный кусок плитки шоколада.
– Давай, перестань, - сказала Кристина, теперь не в силах удержаться от улыбки.
– Хотя серьёзно, - сказала Джесси, передавая плитку, которую Кристина забросила в ящик.
– Почему ты настаиваешь на том, что зря тратишь время, работая здесь? Ты здесь, что, так долго?
– Шесть лет, - вздохнула она.
– Вот. И мы обе знаем, что именно ты здесь всё делаешь. Тебе когда-нибудь предлагали повышение по службе? Повышение заработной платы?
– Нет, но...
– Без "но", Крис. Ты лучше этого места. Ты могла бы зарабатывать дополнительно семь тысяч в год где-нибудь ещё, выполняя ту же работу, которую делает толстяк в офисе, но на самом деле выполняя её правильно.
– Я не знаю. Я просто чувствую, что... Я должна остаться здесь, чтобы всё работало.
Джесси оглядела безлюдное пространство.
– Работало? Это место умирает медленной смертью, и если ты не будешь осторожна, оно унесёт тебя с собой.
– Пожалуйста, Джесс, я знаю, что ты просто пытаешься помочь, но, пожалуйста, брось это, хорошо?
– Извини, я просто...
– Джесси вздохнула и пожала своими маленькими плечами.
– Я ненавижу смотреть, как тебя используют в своих интересах, понимаешь?
– Я знаю, я просто... Сейчас это сложно.
Джесси опустила голову, уставилась на прилавок, затем выглянула в окно.
– Эй, посмотри; у тебя действительно может быть клиент, - сказала Джесси, подавляя зевок, и посмотрела на часы.
Кристина выглянула в окно, наблюдая за приближающимся грязным белым фургоном. Они смотрели, как он подъезжает к колонке. Его водитель, тощий, хилый на вид мужчина, осторожно выбрался из машины, остановился, чтобы перевести дух, а затем подошёл к заправочному пистолету. Когда он поднял его, выглядело так, будто он чуть не выронил его из рук, но затем удержал со второй попытки.
Ещё один плательщик через терминал,– подумала Кристина, затем вернулась к телефону, намереваясь ответить Грегу.
– Давай же, - сказала Джесси, широко улыбаясь.
– Придумай про него что-нибудь. Расскажи мне историю.
– Нет, мне правда не хочется, - она ответила, уже думая о сценариях в своей голове.
– Давай, Крис. Дай волю своему воображению. Расскажи мне о белом парне из фургона.
– Хорошо, - сказала она, поворачиваясь к окну.
Джесси проследила за её взглядом.
– Он разведённый, нет, постой, вдовец, - сказала она, придумывая это на ходу.
– Ни детей, ни семьи, которые всё ещё общались бы с ним. Он один из таких собирателей ненужных вещей. Сложенные до потолка газеты, всякое разное дерьмо, которое он не выбрасывал по всему дому, от которого
Она посмотрела на мужчину, затем на его фургон, который уже давно следовало помыть.
– Ночью он уезжает в фургоне. Путешествует по улицам, может быть, в районе красных фонарей. Он не торопится, ищет подходящую проститутку. Он любит молодыx, свежиx. Чем моложе, тем лучше. Когда он находит её, он платит, выгребая всю мелочь, имея почти достаточно, чтобы покрыть цену. Он отвозит её в тёмное, уединённое место; только когда дело доходит до этого, он не может поднять своего «дружка». Он сидит и пытается вбить в него немного жизни, пытается заставить его работать. Всё время проститутка, слишком юная для того, чтобы знать правила, хихикает и смеётся над ним - стариком, у которого не может встать даже на такое молодое и крепкое тело, как у неё. Он злится, набрасывается на неё. Возможно, она увидит это слишком поздно, возможно, в его глазах промелькнёт вспышка, которая напомнит ей, насколько опасна профессия, которую она выбрала.
Она на мгновение делает паузу, строя историю, конкретизируя её.
– Он может выглядеть слабым, - продолжает она.
– Но когда приходит этот гнев, когда приходит эта ярость из-за его неспособности быть мужчиной, он находит силу. Внутреннюю силу. Он делает выпад, хватая её за горло, возможно, ударяя её голову об приборную панель, чтобы заглушить крики. Она без сознания, может, с окровавленным носом, но жива. Вот тогда он начинает чувствовать это, то чувство в животе, то шевеление в паху. Он просто знает, что делать. Он едет обратно в свой дом, наслаждаясь ожиданием и пристально наблюдая за ней. Она может попытаться очнуться, и если она это сделает, он просто ударит её головой обратно об приборную панель. Он возвращается домой, но не хочет, чтобы его видел сосед, поэтому он бросает её в кузов фургона и забирается за ней. Он взбирается на неё сверху, но снова не может ничего сделать.
Она делает паузу, смутно осознавая, что Джесси наблюдает за ней, абсолютно загипнотизированная.
– Эта ярость снова приходит в низ его живота, - тихо говорит она.
– Он знает, что ему больше не нужно сдерживать это, поэтому он позволяет этому появиться, позволяет ему расти и заполнять его вены, заполнять нервные окончания, поджигая их. Он хватает её за шею, но не раньше, чем она приходит в сознание. Он хочет, чтобы она испытала это. Он хочет, чтобы она знала, что она вызвала. Он сжимает её горло, стиснув зубы, по телу струится пот. Теперь он это чувствует, теперь он возбуждён. Он душит её, пока она не умирает, и в этот момент он стонет, когда кончает в своё грязное нижнее бельё. Позже, когда его соседи заснут, он снова выйдет из дома в поисках тихого места, где можно было бы сбросить тело, может быть, в карьере или где-нибудь в лесу. Может быть, он сейчас туда едет, может, у него есть...
– Прошу прощения!
Обе девушки повернулись - не подозревая, что кто-то зашёл в магазин. Она явно подслушала весь разговор, и Кристина смущённо опустила голову. Джесси просто фыркнула и посмотрела на женщину.
Ей было около семидесяти, волосы короткие и серебристые. Её кожа была почти оливковой с глубокими морщинами. Её губы были грубыми и сморщенными, глубокие морщинки на коже рассказывали историю её возраста точно так же, как кольца на дереве. Она впилась в них суровым взглядом и поджатыми губами. Она швырнула пакет молока на стойку.