Монументы Марса (сборник)
Шрифт:
Яков Мяков хотел его догнать и придушить, но возобладала точка зрения Жанны, которая предложила нам бежать дворами до развилки, а там между домами за кинотеатром «Космос».
Если нас и видел кто из нечисти, когда мы совершали этот маневр, мы этого не заметили. Мы углубились в заросшие тополями и осинами дворы между новых домов. Кое-где еще горел свет, и я мельком увидел на первом этаже экран телевизора, с которого грозно смотрел на зрителей бритый йога, на плече его восседала поющая тенором ворона.
Мы бежали, передавая друг другу чемодан, мы
Первый тревожный сигнал мы получили, когда вышли на улицу Королева и увидели далеко впереди огни телецентра. Похожее на светящуюся медузу привидение выплыло из-за угла и замахало короткими конечностями, чтобы испугать нас до смерти. Испугать нас оно не могло, но зрелище было отвратительным. Сколько я этих привидений перевидал, а никак не могу привыкнуть.
Мои спутники плюхнулись в снежную жижу и дальше ползли рядом со мной – у них не выдерживали нервы. Я бежал, тащил чемодан, отмахивался от привидения, вызвавшего на подмогу летающего экстрасенса, который вился надо мной и делал пассы.
Яков Мяков полз впереди и все забирал левее.
– Через главный вход нам не пробиться! – крикнул он. – Гляди, они все перекрыли! Испугались, сволочи!
И в самом деле, у главного входа происходило мельтешение фигур и блеск каких-то предметов или фонариков. Жанна попала в глубокую лужу, и я вытащил ее. При этом еще раз убедился, что у нее очень красивые ноги.
– Ск-колько времен-ни? – спросила она, стуча зубами.
– Без двадцати двенадцать, – сказал я.
– Они постараются остановить время, – сказал Яков Мяков. Он улегся в снег и был почти незаметен. – Но на Спасской башне у нас стоят пограничники, славные ребята, безработные, их так просто не возьмешь.
Толпа от главного входа неслась к нам. Хоть и было темно, под светом редких тусклых фонарей мне были видны оскаленные пасти вампиров и светящиеся глаза Наблюдателей за летающими тарелками.
– А теперь за мной!
Распрямившейся пружиной начальник телевидения, надежда демократии, вскочил на ноги и кинулся к незаметной дверце в здании технических служб. Мы побежали за ним.
Наш рывок был неожиданным для нечисти, и мы успели захлопнуть за собой и запереть на засов дверь быстрее, чем они нас настигли. Дверь сотрясалась от ударов и воплей, но мы уже бежали по коридору.
Через десять минут, миновав подземным переходом улицу, мы побежали к пожарной шахте, ведущей на второй этаж, к кабинету Якова Мякова.
Первым по шахте карабкался Яков. У меня перед глазами все время двигались красивые ноги Жанны Акуловой. Чемодан оттягивал руку.
– Все в порядке, – сказал Яков.
Мы вылезли в коридор и бросились к его кабинету. Но, как назло, на ручке двери дремал маленький чертенок, из тех сволочей, что используются мафиозно-потусторонними кланами.
– Ага! – пискнул чертенок и отпрыгнул прежде, чем Яков Мяков успел его поймать. – Донесу, донесу, донесу!
Жанна кинулась за ним по коридору, да разве угонишься?
Яков Мяков отпер дверь к себе в кабинет.
Впрочем,
Яков прошел к селектору. Включил его.
– Центральная? – спросил он. – Отвечайте!
На мониторе появилось взволнованное лицо моей любимой дикторши Танечки.
– Мы держимся из последних сил! – воскликнула она. – Где же обещанная помощь?
Тут рука скелета вошла в кадр и зажала белыми пальцами ротик дикторши, которая потеряла сознание.
– Сколько времени? – спросил Яков.
– Без восьми двенадцать, – ответила Жанна Акулова. Она заметно дрожала.
– У нас нет иного выхода, как бежать в первую студию!
– Они могут отключить энергию, – предположил я.
– К счастью, они неграмотны и совершенно не разбираются в технике. Они даже полагают, что науки и техники не существует. Что свет горит сам по себе… – и Яков Мяков сдержанно засмеялся, хотя ему было совсем не смешно.
Меня не радовала перспектива снова бегать по коридорам, наполненным нечистью, но я видел свой долг в том, чтобы помочь родине вернуться к нормальной жизни. Семьдесят пять лет мы жили под властью оборотней, которые звали себя коммунистами, затем, после короткого периода демократии, снова угодили под власть оборотней – теперь уже настоящих. И они плодятся и плодятся, благоденствуя, как паразиты, на наших суевериях, страхах и надеждах. Недаром больше всего этих астрологов, экстрасенсов, прорицателей и вампиров крутится возле больниц – чем хуже человеку, тем лучше всякой кашпировщине…
Мы шли по коридорам телецентра, делая вид, что ничего особенного не происходит.
Вот шагает начальник Яков Мяков, смирившийся с тем, что власть захватили упыри, вот идет обаятельная худенькая Жанна Акулова с новым мужественным поклонником, который несет в руке чемодан… Нас обгоняли сотрудники, каждый спешил по своим делам. Ведь на телевидении должны работать обычные люди, иначе остановятся машины, потому что нечисть не знает, как устроен паровоз. Навстречу нам шел черт высокого разряда, его ветвистые рога нависли надо лбом. Рядом с ним, оживленно щебеча, семенила пожилая брюнетка Джуна, за которой хвостом бежали телохранители, порой открывавшие беспорядочную стрельбу. Поэтому нам приходилось перешагивать через трупы.
Мы уж решили было, что доберемся до пульта без приключений, но нечисть нас обманула.
Как только Яков Мяков открыл дверь, на нас со всех сторон накинулись упыри и астрологи, вампиры и вервульфы, хищные русалки и предсказатели с желтой ватой в волосатых ушах. Руководила засадой гнусного вида ведьма, которая не вылезала при этом из ступы и за неимением метлы размахивала половой щеткой.
Нас скрутили и поволокли на сцену, над которой сохранилась еще вывеска «Радуга народного творчества».