Мораль святого Игнатия
Шрифт:
Тем временем отец Гораций, разместившийся в соседнем кабинете, внимательно слушал через слуховое окно разговор Филиппа с Гастоном, одновременно наблюдая за друзьями. Как и ожидал отец Гораций, вначале он не услышал ничего, кроме вялой перебранки дружков. Д'Этранж недовольно бубнил о придирках грека, Гастон упрекал его за отсутствие внимания, Филипп лениво возражал, что дело не во внимании, а в том, что он был занят куда более важными размышлениями, чем грамматические категории греческих существительных, будь они прокляты...
В эту минуту, как и ожидал отец Гораций, в кабинете появился Лоран де Венсан.
Однако, человек в этой быстротечной жизни только предполагает, определяется же бытие Господом.
Гораций де Шалон никогда не оспаривал эту максиму, принимая её в полноте, и лишь иногда приятно изумлялся изыскам Провидения. Лоран де Венсан замер на пороге кабинета и окинул одноклассников взглядом настороженным, но и наглым. Увидев его, Потье резко встал. Д'Этранж остался сидеть за столом, с особой тщательностью выписывая греческие слова. Не обращая внимания на вошедшего, он спросил Гастона об этимологии существительного , но тут лицо де Венсана исказила насмешливая и жесткая гримаса. Он бросил под ноги Филиппа у стола карты и, глядя на него в упор, приказал:
– Подними.
Дофин молчал, зато Потье ответил Филиппу.
– Этимология слова 'человек' насчитывает, Филипп, по меньшей мере, три группы значений: греческое , идущее либо от 'взгляд, запрокинутый ввысь', в чём его отличие от свиньи, которой вовеки неба не видать, либо от корня -, , , в смысле 'цветущий лик', 'лучистый взор', - зло проговорил Потье, - в этом его отличие от иудео-латинского корня, подчеркивающего телесно-материальный аспект - 'Адам' от еврейского слова 'земля'...
Лоран злобно переводил глаза с одного на другого, и вдруг попятился. Де Шалон не понял, что произошло, но видел, как де Венсан вдруг отскочил к стене и, распахнув дверь, оказался в коридоре, зло хлопнув напоследок дверью. Д'Этранж с огорчённым лицом поднял наглядные пособия, положил их на стол и мрачно посмотрел на приятеля. Гастон стоял в странной, изломанной позе, закрыв лицо руками, дыша тяжело и отрывисто.
– Ты сам видишь, что я прав, - зло уронил Филипп Гастону.
Тот, чуть отдышавшись, сел на стул, запрокинув голову и глядя в потолок. Потом поднялся, и резко зашагал по кабинету. Покачал головой.
– Да нет же, вздор всё.
– Ничего не вздор.
– Я такое не понесу. Это всё ... окружающая нас тьма, - пробормотал он, - Я кончу в Бисетре или Сальпетриере. Впрочем, я и так там кончу...
Д'Этранж поморщился.
– Брось, ты абсолютно нормален, это просто страхи. Но я уверен, если все продумать... Ты мог бы написать...
– Глупости всё, - перебил его Гастон, - такое никогда не продумаешь. Нельзя... ...
– Он мрачно уставился на пустую стену.
– Наш Дюран сказал, что всё промыслительно. Хотел бы я понять, в чём промыслительность всего этого.
– Потье с омерзением выделил два последние слова и умолк. Помолчав несколько минут, снова заговорил.
– Я не пойму, он бесится, что ты графский сынок и его тешит вытирать об тебя ноги, или все из-за отца?
– И то, и другое, - зло бросил Дофин.
– О, Мадонна, где твоя справедливость?
– Потье поймал тяжелый взгляд д'Этранжа.
– Прекрати, говорю. Я на это не пойду. Я не выдержу этого первый. И ты не сможешь. Мы бессильны. Будь, что будет. Господь управит... я верю.
– Нет. Если он не шутит и они у него... А где еще? Он ведь цитировал оттуда!
– Он мог и дома... в любом случае, он не сможет их использовать.
– Сможет. Подонок все сможет!!
– Филипп был на грани истерики, - Господи, будь я проклят, если сам хотя бы раз в жизни поступлю так неосмотрительно. Но я все равно вгоню кол в этого мерзавца, осиновый кол...
– Перестань, - Потье опустил плечи и сжался на стуле. Вид у него был совсем больной.
Филипп неожиданно умолк, заметив состояние Гастона, потом улыбнулся.
– Ладно, к черту всё. Продиктуй мне эту белиберду, да пошли на пруд. Там поймаю чёрную жабу, окрещу её Венсаном и отрежу ей голову. Может, мне полегчает.
– Ты не сможешь...
– уверенно покачал головой Гамлет.
– Я не смогу убить его?
– Ты не сможешь убить даже жабу.
Филипп горестно вздохнул и повесил голову.
– Наверное... Ладно. Диктуй.
Потье отвалился на стуле и, не глядя в конспект, плавно начал диктовать дружку-шалопаю греческий текст.
– Начни с третьего абзаца: - ...
...Нельзя сказать, чтобы отец де Шалон обиделся на то, что предмет его преподавания был назван белибердой. Иногда он сам позволял себе высказываться на этот счёт и порезче. Равно он нисколько не сожалел о задуманном шаге, и если о чём и сокрушался, то лишь о том, что со своего наблюдательного поста не смог увидеть лицо Гастона Потье, напугавшее Лорана де Венсана перед тем, как тот выскочил в коридор. Это позволило бы понять куда больше. Гораций описал сцену и разговор приятелей отцу Дюрану. Присовокупил и свои наблюдения.
Отец Даниэль задумался.
– Явное впечатление, что оба... да нет, не оба... добавь де Моро и Дюпона, это четверо, по моему ощущению, все зависимы от этого сопляка. В таких случаях первая мысль, разумеется, будет о шантаже, но чем щенок может шантажировать сынка префекта? На чём можно, кроме юношеского греха, поймать детей?
– Им по шестнадцать. Это уже не дети, и их жизнь сложнее, чем может показаться. Есть нечто, откуда 'он что-то цитировал'. Что это? Дофин сказал 'они у него'...
– Согласен, но шантаж? Почему молчит Дамьен? Чего боится? Что задумал д'Этранж и от чего его отговаривал Потье? Заметь, он не вступился тогда - в истории с ботинками - за Филиппа, однако, на их отношениях это не сказалось. Почему? Значит, Дофин знает, что Потье не мог вмешаться. Почему? Кстати, то, что ты услышал, подтверждает правоту Аврелия. В речах Потье - ничего психопатичного и, похоже, он просто играет ненормального. Но зачем, Господи?
Гораций покачал головой.
– В Потье странный надлом - и это не игра. Он боится чего-то - и страх непоказной. При этом Гастон совсем не по-детски понимает степень своей духовной выносливости и предел своих возможностей. Это не смирение, это - уныние. Почти отчаяние.