Моралист (= Специалист по этике, Инженер по этике)
Шрифт:
– Я ничего не могу сделать. Я - раб.
– Да, вы правы. И мы оба знаем почему. Но все-таки, может быть, хоть что-нибудь?.. Ну, вспоминайте! Нет? Очень, очень прискорбно... А я, в отличие от вас, делал все возможное и невозможное. Во-первых, - Язон икнул и загнул палец, - я выяснил, что на этой заброшенной планете нет ни одного пришельца из космоса, кроме нас с вами. Во-вторых, я нашел несколько хорошо резонирующих кристаллов и собрал радиоприемник. Однако, кроме атмосферных помех и собственного "SOS", ничего не услышал.
– Что за чушь вы несете?
– Как?! Разве
– Для вас нет ничего святого. Богохульник!
– Вы требуете от меня уважения к религии Великого Бога Электро? По-моему, это не в ваших правилах. Я вас не понимаю. Вы должны быть довольны, что я посмеялся над глупым идолопоклонничеством, - захмелевшему Язону с явным трудом удалось произнести последнее слово.
– К тому же, если в атмосферу планеты войдет космический корабль, он немедленно поймает мои позывные и мы будем спасены.
– Когда же?
– спросил Майк, невольно заинтересовавшись.
– Может быть, через пять минут, а может, через пятьсот лет. В этой галактике множество планет. Даже если нас кто-нибудь и ищет, то найдет не скоро. Я сомневаюсь, чтобы рациональные пирряне все бросили и пустились искать меня. Да и потом корабль у них единственный, и он постоянно занят. А как насчет ваших людей, Майк?
– Они молятся за меня. А о поисках не может быть и речи. Все наши деньги ушли на покупку и оснащение корабля, который вы так своенравно уничтожили. Ну, а торговые или исследовательские корабли?
– Все зависит от игры случая. Через пять минут, через пять веков или вообще никогда - слепая игра случая.
– Майк помрачнел, да и Язон - хоть он никогда не питал особых иллюзий - ощутил приступ тоски и одиночества. Полно грустить. Дела идут не так уж плохо. Сравните наше теперешнее положение со сбором креноджей в веселой компании рабов Чаки. Теперь у нас удобная теплая квартира, достаточно пищи. Со временем мы обзаведемся другими полезными вещами. Неужели вы думаете, что я все это затеял во имя Хертуга? Я вытащу этот мир из рутины невежества и направлю его в новое, технологическое будущее.
– Я раньше не понимал...
– К сожалению, это типично для вас. На этой планете статичная, мертвая культура. Она никогда не смогла бы развиваться без сильного толчка извне. И я уже сделал этот толчок. Пока все технические знания заморожены, засекречены, никакого прогресса быть не может. Возможны лишь незначительные изменения и усовершенствования внутри кланов. Но ничего глобального. Я разрушу все это. Я передам Хертугу все местные секреты, плюс к тому множество сведений, которые здесь никому не известны. Это нарушит моральный баланс в обществе. Раньше кланы были примерно равны по силе, теперь Хертуг станет сильнее всех, развяжет войну и победит их всех - одного за другим.
– Войну?
– переспросил Майк. Ноздри его раздулись, а в глазах появился лихорадочный блеск.
– Вы сказали войну?
– Да, - благодушно ответил Язон, отпивая из стакана.
– Как кто-то справедливо заметил - нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца... Предоставленный сам себе, этот мир до скончания дней так и ковылял бы по своей орбите, если б не я. Девяносто пять процентов населения по-прежнему были бы обречены на болезни, голод, нищету, рабство. Но я начну небольшую научную войну и уничтожу конкурентов Хертуга. Когда все будет кончено, станет лучше для всех. Хертуг ликвидирует границы между племенами и станет диктатором. Работа, которой я занят, не по плечу престарелым сцилоджам, поэтому я возьму в обучение способных рабов и юношей из хороших семей. Начнется бурный расцвет промышленности. Я обещаю! Научная революция захлестнет планету. Машины, свободное предпринимательство, капитализм, досуг, искусство...
– Чудовище!
– процедил Майк сквозь зубы.
– Чтобы удовлетворить свое честолюбие, вы готовы развязать войну и обречь на смерть тысячи невинных. Я остановлю вас, даже если мне придется заплатить за это собственной жизнью.
– Вы что-то сказали?
– спросил Язон, поднимая голову. Он задремал, погруженный в видения золотого будущего.
Но Майк не ответил. Склонившись над самогонным аппаратом и продолжая чистить его, он до крови закусил губу. Только теперь он понял преимущество молчания.
Во дворе крепости Перссонов стоял большой каменный резервуар с питьевой водой. Здесь встречались рабы, приходившие наполнить свои сосуды, здесь был центр всех сплетен и интриг.
Майк, дожидаясь своей очереди за водой, внимательно всматривался в лица людей. Он искал раба, заговорившего с ним несколько недель назад. Тогда Майк ничего не ответил ему, но сейчас...
Наконец он высмотрел его в толпе и поманил жестом. Они отошли в сторону.
– Я согласен, - прошептал Майк.
Раб криво усмехнулся:
– Наконец-то ты поумнел.
Лето было в самом разгаре. Жара спадала только после захода солнца.
Работа над катапультой уже близилась к концу, когда Язон был вынужден нарушить свое основное правило - работать только днем, стоять в самом пекле, у раскаленного котла было просто невыносимо, поэтому предстоящее испытание катапульты он в последний момент перенес на вечер.
Майк вышел за водой, а Язон, отужинав, направился в мастерскую.
Свист пара и грохот механизмов заглушал все другие звуки. О том, что на улице происходит что-то неладное, Язон догадался только тогда, когда в мастерскую вбежал, истекающий кровью, солдат. Из плеча у него торчала стрела.
– Трозеллинги!
– выкрикнул он и упал без сознания.
Поднялась паника. Все бросились к выходу. На попытки Язона остановить людей никто не реагировал. Чертыхаясь, он задержался в мастерской, погасил огонь и открыл предохранительные клапаны - иначе котел мог взорваться - и лишь затем поспешил за остальными.
Пробегая мимо стеллажа с инструментами, Язон схватил бронзовую палицу, "утреннюю звезду", как он ее называл, и помчался через темные залы туда, откуда, доносились возбужденные крики.