Мораторий на крови
Шрифт:
Обе девушки, подвергшиеся нападениям, дали противоречивые сведения о личности преступника. Дарья назвала его высоким, тогда как Володченко человеком среднего роста, относительно возраста мнения тоже были различными. В общем-то, эти противоречия можно было объяснить: нападения произошли в вечернее и ночное время, неизвестный действовал быстро и дерзко, к тому же неожиданность происходящего, испуг не позволили ни одной из потерпевших точно запомнить и описать его приметы.
По поводу всех нападений на женщин прокуратурой города и Тригорским горотделом милиции возбуждались уголовные дела, но, несмотря на все усилия, задержать преступника не удалось. Теперь с наступлением темноты в городе трудно было встретить на улице одинокую женщину или девушку. Идя с работы, они собирались группами по несколько человек, или же их сопровождали мужья, родные, знакомые.
Последней жертвой преступника стала Валентина
Спустя сутки тело Соколовой было обнаружено в сарае неподалеку от вокзала. Зафиксированы явные следы насилия: множественные ссадины и царапины, разорванное платье, пуговицы от кофточки и платья, валявшиеся рядом, свидетельствовали о борьбе потерпевшей с нападавшим. Версия о том, что это преступление могло быть совершено тем же лицом, что и предыдущие, подтверждалась обстоятельством особого рода, на которое обратили внимание судебные медики, занимавшиеся вскрытиями тел убитых.
Так, на телах пяти жертв в Тригорске и трех в других городах – под Санкт-Петербургом и в Ярославле – насильник-садист оставлял следы укусов, образовавшиеся от воздействия его передних зубов. И, поскольку «почерк» преступлений совпадал, следовало предполагать, что укусы оставлены зубами одного и того же человека. Эти следы, имевшиеся на телах восьми женщин, в большинстве были на грудных железах, отдельные – на коже спины, ягодицах, руках.
Среди жертв насильника оказалась и Анна Фальковская, студентка университета, дочь одного из известных в городе журналистов. Ее отец Анатолий Фальковский, редактор отдела новостей «Вечернего Тригорска», не раз публиковал свои материалы о криминальных событиях, был и автором нашумевшего очерка о преступнике, отрезавшем голову, а затем расчленившем труп. После садистского убийства Анны Фальковский и другие журналисты в своих публикациях не раз обращали внимание полиции, прокуратуры и городских властей на необходимость быстрейшего раскрытия столь тяжких серийных преступлений.
Вместе с начальником милиции Говоровым в Тригорске работу по обнаружению преступника вели прокурор-криминалист Леонид Тарасов и начальник областного уголовного розыска Евгений Запрудов, возглавившие следственную бригаду из двадцати с лишним сотрудников.
Анализ следов укусов на фотографиях и коже жертв, проведенный судмедэкспертами, показал, что с помощью стоматологов могут быть получены ценные сведения о зубном аппарате маньяка. Учитывая это, Тарасов созвонился с ведущим ученым-стоматологом профессором Курляндским. Утром следующего дня Тарасов, Говоров и начальник Тригорского бюро судмедэкспертизы Михаил Литвинов выехали в столицу.
Кабинет Курляндского казался тесным от множества книг, за стеклами стеллажа стояли солидные тома научных работ профессора и его учеников. Вениамин Юрьевич высок, худощав, нетороплив в движениях. Каждое слово взвешивает и потому немногословен. Курляндский выслушал прибывших из Тригорска, внимательно изучил следы укусов, фотографии.
– Коронки зубов у каждого человека имеют различную форму и величину, индивидуальным признаком является также расстояние между зубами, – пояснил профессор. – Но особенно важны отклонения в строении зубов у конкретного лица, так называемые аномалии: отсутствие отдельных зубов, изменение их формы, состояние зубов при смыкании челюстей – прикус и так далее, – имеющие, как врожденный характер, так и изменения приобретенные, возникающие при заболеваниях и травмах зубов.
Заметно, что сила для образования этих укусов потребовалась довольно значительная, – добавил Курляндский. – Ведь давление передних зубов-резцов на кожу колеблется от 60 до 75 кг на квадратный сантиметр. Обратите внимание, в каждом оставленном маньяком следе не везде четко заметны ссадины от зубов. Это свидетельствует о том, что у человека с такими зубами может быть изменен прикус, то есть передние зубы-резцы на верхней и нижней челюстях не находятся на одном уровне, и лицо его несколько худощавое. Что же еще представляет интерес? На нижней челюсти не хватает одного, четвертого зуба справа… Еще мне кажется, что расположение дуг от челюстей в укусах на коже отдельных жертв не совсем обычное. Верхняя дуга образована нижней челюстью, нижняя – наоборот, от зубов верхней челюсти. Стало быть, преступник находился не лицом к потерпевшим, а нападал на них сзади, после чего и проявлял свои садистские наклонности.
Отвлекаясь, замечу, – продолжал Курляндский, – что в своих лекциях я цитирую, например, Гейне, где в стихах «Сражение
И, поскольку почерк и стоматологические приметы преступника-садиста нам уже известны, – подытожил свою консультацию Вениамин Юрьевич, – желаю вам успеха и полагаю, что в ближайшем будущем он сядет у нас в стоматологическое кресло для идентификации.
В тот же день по телефону в Тригорск были переданы возможные приметы преступника: лицо худощавое, изменен прикус, в связи с чем передние зубы на челюстях находятся не на одном уровне, отсутствует четвертый зуб справа на нижней челюсти.
Своей настольной книгой прокурор Леонид Тарасов считал изданное у нас в стране руководство шведских криминалистов Свенссона и Венделя «Расследование преступлений». По данным шведов, при совершении преступлений одним человеком может возникнуть повторяющаяся картина его действий: сходные обстоятельства совершения насилия, мотивы, выбор жертвы, способ нанесения повреждений, место происшествия и т. п. Выявив характерные признаки, они установили сходство между отдельными преступлениями и, разработав статистическую модель, ввели основные параметры в компьютерное устройство. Далее приводится случай, когда благодаря разработанной модели и сотрудничеству полиции с судебными медиками было доказано, что четыре убийства по сексуальным мотивам, виновник которых не был обнаружен, были совершены лицом, подозреваемым в пятом убийстве. Выявление преступника стало возможным благодаря фотографиям из судебно-медицинского института в Гетеборге, которые ясно показали, что все жертвы имели характерные однотипные повреждения.
Поскольку все нападения на женщин как в Тригорске, так и в других городах были связаны с характерными садистскими следами преступлений, следствие предполагало, что они совершались человеком, имеющим какие-то сексуальные отклонения. Эту точку зрения разделяли и медики-психиатры. Были изучены десятки амбулаторных карточек, обследованы многие одинокие и даже семейные мужчины, однако ни один из них отношения к этим событиям не имел.
По заданию начальника Тригорского уголовного розыска Евгения Запрудова были просмотрены гражданские дела по разводам за несколько лет. Так в поле зрения оперативников попал Владислав Рахимов, разведенный 24-летний мужчина. Одним из главных мотивов развода, как выяснилось на суде, было жестокое обращение с женой, пьянство, неразборчивые связи с посторонними женщинами. Подозрения насчет Рахимова усилились, когда к нему пришли домой. В квартире его не оказалось. Предстояло выяснить, где он находился в день убийства Соколовой. Однако у подозреваемого оказалось бесспорное alibi. Было установлено, что, когда Соколова только приступила к работе, Рахимов лег в больницу с обострением хронического радикулита. В палате Владислав пролежал весь день, находился там и вечером, что подтверждалось соседями по палате и дежурными сестрами неврологического отделения…
14
В Тригорске, понятно, знали об убийствах молодых девушек. Такие события не скроешь от людей. У милиции нашлось много добровольных помощников. Каждое заявление тщательно проверялось. Так отпало несколько других версий, в частности, предположение, казавшееся поначалу близким к истине, о том, что преступления совершались не жителем города, а приезжим «гастролером». Ведь Тригорск расположен недалеко от Москвы, в трех часах езды на электричке.
А выйти на серийного убийцу помог случай. Все местные стоматологи знали о его приметах относительно зубов, указанных профессором Курляндским. И вот в поликлинику обратился пациент с острой болью, вызванной глубоко зашедшим кариесом сразу двух коренных зубов. Им оказался молодой парень с короткой модной стрижкой, небольшой рыжеватой бородкой и несколько одутловатым от флюса лицом. Усадив его в кресло и начав лечение, врач Алевтина Мостовая заметила, что на нижней челюсти справа не хватает одного переднего зуба. Поначалу она не обратила на это внимания, но когда парень, с которым она провозилась более получаса и даже удалила под анестезией один больной зуб, закрыл рот, Мостовая заметила, что у него оказались весьма заметный неправильный прикус и худощавое удлиненное лицо. Выписав пациенту талон для повторной явки и продолжения лечения, едва он вышел из кабинета, доктор взглянула в амбулаторную карту.