Мордюкова, которой безоглядно веришь
Шрифт:
Пора, впрочем, перестать интриговать читателя и назвать имя и фамилию актрисы, о которой мы ведём речь. Конечно же, это была Клара Лучко (по отчеству, Степановной, в то время её ещё не называли). Отец её, Степан Григорьевич, был родом из села Лучки, откуда и была унаследована фамилия их семейной династии. Многие отзывались о родителях Клары как о людях добросердечных, совестливых, не говоря уже о прирождённом трудолюбии. Хотя должности их по тогдашним временам позволяли создать достаточно привилегированные условия для себя и своих детей, супруги Лучко не злоупотребляли служебным положением. Как и родители Нонны Мордюковой, верили в коммунистическую идею, в построение светлого будущего, справедливого для всех общества… Мать Клары очень любила петь, а звучание её голоса слушатели недаром называли «серебряным». В молодые годы в родном селе она пела в церкви (опять-таки вспомним в этой связи схожую молодость Ирины Мордюковой). Да не с кем-нибудь пела, а с самим Иваном Козловским, будущим великим певцом. В первые послереволюционные годы
Надо сказать, однако, что материнская тяга к сценическому искусству не сразу передалась её дочери. К тому же Клара Лучко, как многие девочки, считала себя очень некрасивой, не могла без слёз взглянуть на свою внешность. Особенно доставалось ей за слишком «долговязую» и несуразную фигуру. Нахватавшиеся сведений о заморских животных, ровесники даже окрестили девочку Жирафой, что, понятное дело, не прибавило той уверенности в себе.
В отличие от Нонны Мордюковой, в школе Клара Лучко училась хорошо и с поведением особых проблем не имела. Было это уже в Полтаве, куда из сельской местности переехала их семья. Тут Клара закончила семилетку, где преподавание велось на украинском языке. Скорее всего, в серьёзном и ответственном отношении девушки к учёбе сыграла роль её тётка, которая сама была малограмотной, как и многие немолодые люди в те годы, но важность образования понимала хорошо и сумела внушить эти убеждения своей племяннице, следила за её учением и за поведением в школе. То есть играла фактически роль воспитательницы вместо вечно занятых работой родителей.
С началом войны отец Клары был призван на фронт, а остальная семья Лучко эвакуировалась в Среднюю Азию. Уже там Клара закончила десятый класс. Встал вопрос о будущей профессии, и вот тут-то счастливый случай дал в руки молодой выпускнице газету с объявлением о проводившемся наборе на первый курс во Всесоюзный институт кинематографии. Институт в эти годы тоже находился в эвакуации и как раз в Средней Азии, в Алма-Ате. Клара, почувствовав тягу к актёрской профессии, отважилась написать во ВГИК с просьбой более подробно разъяснить ей требования к поступающим (как тут опять не вспомнить историю Нонны Мордюковой с её письмом к актёру Николаю Мордвинову?). Получила из института ответ и окончательно утвердилась в своём намерении. Увы, мать была настроена против такого выбора: ей хотелось, чтобы дочь получила какую-нибудь более солидную профессию вроде медицинского работника или юриста, а не гналась за призрачным и эфемерным актёрским счастьем. Но дочь сумела настоять на своём и в конце концов получила благословение на поездку в Алма-Ату. Это было в сорок третьем году, когда Нонна Мордюкова ещё жила на Кубани, только что освобождённой от фашистов, работала по 16–18 часов в поле и изыскивала любую возможность помочь семье в добыче продовольствия, в том числе совершая рискованные вылазки за колосками на колхозные поля.
Вступительный экзамен у Клары Лучко во ВГИК тоже не обошёлся без «форс-мажора», как спустя пару лет это приключилось с Нонной. Правда, юная украинка приехала на испытания достаточно подготовленной — выучила несколько стихотворений, басен, а главное — отрывок из поэмы «Зоя», посвящённой подвигу юной партизанки Зои Космодемьянской, замученной фашистами под Москвой в первую военную зиму. Однако в аудитории, где проходил экзамен, перед требовательными лицами педагогов, девушку вдруг поразил настоящий приступ паники. В растерянности она не могла вымолвить ни единого словечка. Слёзы навернулись на глаза, всё казалось потерянным, но глава комиссии, а им был Борис Бибиков, будущий педагог Мордюковой, пришёл на помощь растерявшейся абитуриентке. Действовал он при этом неординарно — не стал дожидаться, пока Клара снова придёт в себя и обретёт голос, чтобы прочитать обязательную поэтическую программу, а предложил ей сымпровизировать небольшую сценку. Дескать, представьте, что вы увидели, как в реке тонет ваша лучшая подруга. Вот-вот погибнет. Ваши действия?
Клара удачно сыграла предложенный ей этюд. Заламывая руки, стеная и плача, она металась по воображаемому речному берегу. Члены комиссии переглянулись — и Лучко была зачислена во ВГИК. Причём попала она в мастерскую не к Бибикову и Пыжовой, а к Герасимову и Макаровой.
Любопытно, однако, что новоявленная студентка не сразу раскрыла перед педагогами потенциал своего таланта. Числилась в середнячках, и особо её никто не хвалил. При этом, как показывали учебные этюды и прочие испытания, импонировали ей больше всего такие роли, которые сыграть можно было ярко, насыщенно, по-настоящему сочно и убедительно (вспомним начало карьеры самого Герасимова, считавшегося тоже эксцентричным актёром и мастером сценического рисунка). А вот полутона, приглушённые и мягкие краски в образе той или
Герасимову, как и следовало ожидать, импонировали такие черты в характере и сценическом настрое его ученицы. С лёгкой руки мастера, уже на четвёртом курсе Клара дебютировала в кино, сыграв роль геолога Бэлы в фильме «Три встречи». Фильм вышел на экраны в 1948 году, когда девушка заканчивала институт. Не самая главная роль, но исполненная достаточно ярко и убедительно, давала Лучко надежду на скорое продолжение кинематографической карьеры. А пока она приняла участие в своём дипломном спектакле, которым оказалась уже не раз упоминавшаяся нами «Молодая гвардия». Герасимов доверил ей одну из главных ролей — Ульяны Громовой, и Клара своей талантливой игрой заслужила в итоге оценку «отлично».
Участие в выпускном спектакле «Молодая гвардия», на которое второкурсница Нонна Мордюкова претендовать ещё никак не могла, как раз и было главным преимуществом Клары Лучко перед нею. Ведь Герасимов старался подобрать на роли в намечавшемся фильме уже опробованных им учеников, которые сумели раскрыться в одноименном спектакле.
Вообще-то Нонна, как и большинство тогдашних студентов ВГИКа, согласна была бы сыграть в «Молодой гвардии» не обязательно главную, а любую роль. Фильмов на экран выходило в те годы мало, поэтому и востребованность актёров, тем более начинающих, существовала далеко не всегда. А тут — такой шанс! Ведь все главные герои фильма были практически ровесниками нынешних студентов, если не моложе их. Когда ещё представится такая уникальная возможность?
С трепетом и известной настороженностью ожидали молодые вгиковцы начала кастинга (слова тогда такого в обиходе не было, но сути дела это не меняет). А тут ещё пришло известие, что вместе с Сергеем Аполлинариевичем отбирать будущих актёров будет сам автор романа «Молодая гвардия» Александр Александрович Фадеев. И момент этот вскоре действительно настал. Знающие люди говорили, что Фадеев и Герасимов решили при отборе максимально учитывать внешнее сходство будущих актёров с реальными прототипами их персонажей…
Александр Фадеев (1901–1956) был в то время одним из самых известных и популярных советских писателей, а к тому же ещё и видным, если можно так выразиться, номенклатурным деятелем. Выходец из крестьянского рода, он был сыном революционеров-подпольщиков. Идеологические разногласия (мать поддерживала партию большевиков, а отец выступал на стороне эсеров) и бытовые неурядицы, связанные с ссылкой отца, привели к распаду семьи. Постранствовав по России, мать писателя через некоторое время вторично вышла замуж — за фельдшера, который был моложе своей жены на 12 лет. Юный Александр в 11-летнем возрасте с матерью и отчимом оказался во Владивостоке, где жила их родня. Там и прошла пора его взросления. Октябрьскую революцию Фадеев-младший принял не раздумывая. Уже подростком он помогал большевистскому подполью в оккупированном интервентами и белогвардейцами городе. А в 18 лет взял винтовку, став партизаном «Особого коммунистического отряда». Потом были долгие месяцы ожесточённой борьбы против японских интервентов и белогвардейцев, позже талантливо изображённые писателем в его первом романе «Разгром». В 19 лет Фадеев, давно вступивший в большевистскую партию и уже занимавший солидный пост комиссара бригады, оказался делегатом партийного съезда. А его партизанский псевдоним Булыга на несколько лет стал как бы второй фамилией писателя. Потом были годы работы в Ростове-на-Дону, в городе, считавшемся промышленной и культурной столицей Дона, Кубани и Северного Кавказа. Фадеев сотрудничал в редакциях нескольких изданий, занимался и партийной работой. Успех романа «Разром», который сразу после выхода перевели на шесть языков, и переезд в Москву предопределили его дальнейший жизненный путь. Фадеев руководил Российской ассоциацией пролетарских писателей (подобное звание считалось достаточно почётным — были ведь ещё «писатели-попутчики», как их называли, то есть такие, которых власти считали недостаточно приверженными коммунистическим идеям). С созданием в 1934 году Союза советских писателей Фадеев выдвинулся в ряды руководящих деятелей этой организации. С 1939 года он являлся членом Центрального комитета партии, что было по тем временам весьма весомым фактом. Кстати, достаточно прочные связи имел он и в театральных кругах, поскольку его вторая жена Ангелина Степанова была артисткой МХАТа.
С началом войны Александр Фадеев стал военным корреспондентом главной партийной газеты «Правда», получил звание бригадного комиссара, по существу, генеральское (у политработников в первые годы войны была своя система званий, отличавшаяся от общеармейской). Но в редакционных кабинетах не отсиживался, а не раз выезжал на фронт, в том числе дважды побывал в блокированном врагом Ленинграде.
С одной из таких журналистских командировок и связано появление романа «Молодая гвардия». В 1943 году советские войска освободили от фашистов небольшой шахтёрский городок Краснодон в Ворошиловградской области, в Донбассе. Незадолго перед приходом Красной Армии гитлеровцы расстреляли здесь несколько десятков участников подпольной молодёжной организации «Молодая гвардия». Фадеев был направлен по просьбе Центрального комитета комсомола в Краснодон, и вскоре в «Правде» появился его большой очерк «Бессмертие» о героях-подпольщиках. В сентябре 1943 года пятерым участникам «Молодой гвардии» посмертно было присвоено звание Героев Советского Союза, а 45 человек награждены боевыми орденами (преимущественно тоже посмертно).