Мордюкова, которой безоглядно веришь
Шрифт:
Стоит в комнатах по шесть кроватей и шесть тумбочек. Но хоть одну свободную койку найти несложно: кто-то в отъезде, у кого-то другие дела. Ночуй, выпускник, а за это делись опытом недавней учёбы!
Питались чаще всего тоже вскладчину. Хорошо тем, кто мог из дома продуктов привезти. А если нет такой возможности? Купит, например, соседка по комнате (занимается на факультете, где на театральных художников учат) на последние гроши кусок хлеба, немного сахара, одну папироску из пачки «Беломорканала» — вот и завтрак готов на несколько человек! И при всём при том любили «жить красиво» — хоть один цветок, но стоит в банке на чьей-то тумбочке. А утром, перед тем как съесть свой кусочек хлеба, ещё и гимнастику сделаешь, холодной водой оботрёшься. Потом вроде бы и холод не так ощущается.
Студенческая демократия? Так, да не совсем. Были, были у кое-кого привилегии. И не
Нонна не была наивной дурочкой и понимала все преимущества от своего возможного вступления в партию. Но что-то в душе воспротивилось этому. Вспомнила мать с отцом: вот это настоящие коммунисты — справедливые, о людях думающие, не рвачи какие-нибудь… Гордость в душе взыграла: а я вот останусь беспартийной, но стану известной актрисой. С самой высокой категорией! Своим трудом добьюсь славы и признания! И воздержалась записываться в списки претендентов на звание коммуниста…
Учёба — учёбой, голод — голодом, а молодость всё равно своё брала. Если даже война не могла любви помешать, то что уж теперь-то говорить?! Правда, ухаживания тоже проходили по строгим правилам. Подойдёт паренёк к понравившейся девушке. Робеет поначалу, понятное дело. Только и выдавит из себя, покраснев, что давай, мол, дружить. Девушка тоже марку держит: подумаю, дескать, так что подожди моего ответа до завтра. А если несколько предложений дружбы сразу поступило — тут есть о чём задуматься. Лежишь вечером в нетопленой комнате в постели и размышляешь, кто тебе больше нравится. Согласишься дружить — это тоже ведь определённые обязательства. Целый ритуал выработался. Допустим, ответишь кому-нибудь из парней согласием, так он тебя приглашает в столовую. Разносолов там, понятное дело, никаких не встретишь, а вот вареной картошки вместе поесть — это можно.
Хорошо ещё, что продуктовые карточки через некоторое время отменили. Голодать стали меньше. Купит компания друзей-подруг буханку хлеба, отрежут все себе по ломтю и начинают чай пить. Чай, правда, без заварки и тем более без сахара, но главное, что компания хорошая, так что и кипяток вкуснее кажется.
А как с косметикой дела обстояли. Хоть и не одобряли Борис Владимирович с Ольгой Ивановной излишеств, но каждой девушке ведь хочется красоту свою подчеркнуть. Тут целая «химия» была разработана. Скажем, тушь для ресниц как изготовить из подручных средств? Да очень просто. Нужно взять чёрные чернила и смешать с мылом. Потом смесь заварить в консервной баночке. Застыло варево — пожалуйста, пользуйся, наводи марафет на ресницы. Зубной щёткой — а вы думали, чем ещё? А что касается румян, то тут ещё проще. Свёкла для этой цели подходит ну просто замечательно… Или трава была под необычным названием «пагода», так той вообще на несколько дней хватало, чтобы щёки румянцем горели. Помаду губную, правда, приходилось покупать. Обычно старались выбирать не слишком яркие расцветки, чтобы преподаватель не заставил губы вытирать. Розоватого цвета — самое то, что нужно. А если захочется чего-нибудь поярче, можно и у подружки разжиться на вечер, а ей свою одолжить, когда попросит…
Парфеноны с Колизеями по-прежнему не слишком привлекали Нонну Мордюкову, хотя приходилось терпеть нелюбимую историю искусств, дабы из ВГИКа не попросили. Чем-то слишком далёким казались ей и образы героев греческих мифов. Оно-то понятно, что именно в античные времена по большому счёту зародилось современное театральное искусство, но всё равно душа не лежит. Вот что-то более современное на сцене изобразить в ватнике или гимнастёрке — это пожалуйста. Воспитание-то не графское, а крестьянское, казачье, потому и играть легче героинь, чью жизнь лучше знаешь, — простых русских женщин.
Между тем Бибиков и Пыжова представляли одну из своих любимых учениц в ином амплуа. Почему бы ей не попробовать себя
Натолкнувшись на явное нежелание Мордюковой играть слишком вычурных, на её взгляд, героинь, Борис Владимирович решил настоять на своём. Как ни отговаривалась, что во всяких там актёрских штучках и выкрутасах мало что смыслит, а поручил ей роль Анны Карениной. Не хочешь Каренину? Тогда изволь сыграть что-либо из зарубежной классики! Ах, тогда для тебя Каренина лучше? Ну, вот и играй!
К сожалению или к счастью, но одна из первых же репетиций роли Карениной закончилась полным конфузом… Студентка подозрительно долго возилась за сценой с богатым платьем, которое ей предстояло надеть перед выходом. А когда выскочила в нём на сцену, все со смеху покатились. Семьдесят пуговиц на роскошном наряде за какие-то полчаса Нонне удалось застегнуть все до единой, только вот платье она надела задом наперёд. Рванувшись со сцены под дружный смех, наступила на пышный подол, материя не выдержала и треснула. Поплакала поначалу, конечно, после такого конфуза, а потом убедилась, что оно и к лучшему. Во всяком случае, Борис Владимирович понял, что есть роли, к которым принуждать Мордюкову не стоит. Дарование, возможно, у неё для таких ролей и имеется, но вот душа к ним не лежит, а значит, ничего путного в итоге не получится…
Параллельно с учёбой, казалось бы, наметились у Нонны более-менее прочные романтические отношения со студентом того же ВГИКа. Звали парня Петром. Это уже впоследствии актриса выразится, что крутила, мол, романчик с одним пареньком, а поначалу-то казалось: вот оно, счастье, в двери постучалось… Увы, не сложились отношения. А тут в душу всё больше стал западать другой студент. Однокурсник, между прочим. Красивый такой, тихий, спокойный. Глаз не отвести, в общем.
Но примерно в это же время разыгрались во ВГИКе иные события, которые всех взволновали, если не сказать — переполошили. Это уже тогда, когда недавние первокурсники на второй курс перешли…
Глава 4
Не в обиду будь сказано уважаемым педагогам Борису Бибикову и Ольге Пыжовой, но преподавали в тогдашнем ВГИКе и гораздо более известные актёры и режиссёры, давно уже прославленные в масштабах всей страны и даже на международной арене. Рейтингов звёздности, понятное дело, никто тогда не составлял, но степень популярности можно было определить и по многим иным показателям. И несомненно, что среди наиболее ярких звёзд ВГИКа, да и всего советского кинематографа, был Сергей Герасимов — человек, сыгравший весьма важную роль в судьбе юной Нонны Мордюковой.
Родился Сергей Аполлинариевич в 1906 году в Челябинской области (впрочем, есть сведения, что его родина — Екатеринбург или Златоуст). Тоже, кстати, места, связанные с казачеством российским, только не донским или кубанским, а уральским. Малая родина Герасимова поначалу и называлась станицей Кундравинской, а уж потом была переименована в село Кундравы (как тут не вспомнить историю с родиной Мордюковой — «станицей Константиновской», она же — село Константиновка). В 17 лет паренёк с Урала поступил в Ленинградское художественное училище, а уже через год, ещё будучи студентом, дебютировал в качестве киноактёра — в фильме «Мишки против Юденича», о борьбе трудящихся Петрограда против белогвардейского генерала, наступавшего на Северную столицу в 1919 году. Затем была учёба в Техникуме сценических искусств. Параллельно Герасимов снялся в нескольких фильмах, начав ещё с немых кинокартин, а затем вступив вместе с отечественным кинематографом в эру звукового кино. На колоритную внешность и дарование молодого актёра обращали внимание такие известные в то время режиссёры, как Григорий Козинцев, Леонид Трауберг, Всеволод Пудовкин… Герасимов мог представить на киноэкране и шулера из гоголевской «Шинели», и председателя сельсовета или командира Стального полка из более современного революционного фильма, доверяли ему и роли меньшевиков, эсеров, шпионов и прочих отрицательных персонажей. А ещё его актёрская деятельность была связана с экзотическим словом «ФЭКС». Нет, это не словечко из заклинаний Буратино на Поле чудес перед посадкой денежного дерева. Аббревиатура расшифровывалась так: «Фабрика эксцентрического актёра». Как видим, не просто актёра, а с налётом необычного амплуа. Герасимов, по мнению специалистов, и проявлял себя в каждой роли с заметной долей гротеска, умело заостряя тот или иной образ, средствами киноискусства создавая своеобразный живой рисунок или шарж.