Море и звезды
Шрифт:
— Да, но она сообщила потом, что отправилась в восточную Африку для каких-то наблюдений.
— Но вы знаете, что недавно там случилось громадное бедствие. Нельзя друзей надолго упускать ив виду.
«Дженни — настоящий друг» — подумал Павел. Вечером того же дня он вылетел в Африку.
…Ракетоплан приземлился в Кейптауне. Там только и разговоров было, что о цунами. Хорошо еще, что какая-то русская предупредила мэра Ист-Лондона, и он успел эвакуировать большую часть населения. Но откуда она могла знать о цунами? Все терялись в догадках. Павел, не теряя времени, полетел на турболете в Ист-Лондон. Город наполовину был
— Профессор Рожкова, — рассказал ему мэр, — предупредив нас о грозящей опасности, вылетела на нашем турболете в район взрыва и там пересела на турболет Хоросайна. Наши радары показали, что после катастрофы турболет преступника приземлился где-то в центральной Африке, вот здесь, — показал мэр на карту. — Но затем этот турболет улетел на восток, покинув континент. Мы связались с этим районом и узнали, что профессор Рожкова у них. Но… она не совсем здорова…
На следующее утро Павел, филолог мистер Аба — пожилой негр и географ Дайлу из Центральной Африканской Академии наук уже сидели в турболете.
Приземлились они на окраине своеобразного городка. Он был расположен на огромном железобетонном помосте и состоял из легких красочных построек с конусообразными крышами. Как только они вышли из машины, их окружили мальчишки в красных одеждах. Присмотревшись, Павел увидел, что это вовсе не дети, а взрослые мужчины, ростом не больше метра-метра тридцати сантиметров. Тогда Павел сообразил, что эти люди — пигмеи-негроиды, исконные жители Центральной Африки. Впоследствии Дайлу рассказал Павлу о них много интересного. Еще сравнительно недавно они бродили небольшими группами по тропическим лесам, вооруженные луками и отравленными стрелами. Одежды они не знали, ночевали в грубых шалашах из веток, каждый раз на новом месте. Существовать они могли только потому, что хорошо знали тропические леса и их обитателей. Как ни странно, но их основной охотой была охота на слонов. В последние годы неоколониализма эти небольшие племена вымирали. Но коммунизм, пришедший в Африку, как и всюду, вернул их к жизни. Пигмеи не ушли из тропического леса. Это была их родина. Но теперь они жили в хороших домах, были одеты, грамотны. Многие из них получили высшее образование. Среди них было особенно много талантливых биологов и ботаников.
Хозяева пригласили гостей в свой город. Вскоре Павел сидел в круглой комнате на низеньком диване и беседовал с местным мэром — сухоньким, маленьким человечком.
Мэр сказал, что он догадывается о цели визита к ним.
— Вы ищете белую девушку, прилетевшую к нам на турболете? — спросил он.
— Да, — оживленно откликнулся Павел, — где она?
— Она у нас была… Но все не так просто. Она спит.
— То есть как спит?
Мэр рассказал Павлу о том, как к ним попала Таня.
— Мы ничего не смогли сделать, но девушка жива, и ясно, что она спит. Чуть заметно дышит. Мы договорились с Ленинградским институтом психотерапии, что он возьмет девушку на излечение, и отправили ее в Россию. Мы надеемся, там ее вылечат.
Грустный, отправился Павел в обратный путь.
Провожая Павла, ученые-биологи Африканской Академии вручили ему несколько сортов семян и растений для опытов на искусственном острове.
Павел понял — это был знак уважения к его работе и выражение сочувствия друзей.
Глава двенадцатая
Западная Одиссея
Прошли месяцы напряженной работы. Трудности заключались в том, что Павлу приходилось не только вести исследовательскую работу и руководить
Но конец этому со свойственной ей решительностью положила «наивная» Дженни. Скоро на экранах информационных телевизоров, стоявших на столах в кабинетах ректоров всех университетов, появилась лаконичная надпись: «Остров океанического земледелия в Тихом океане может принимать на практику в каждое полугодие не больше пятидесяти человек». Вслед за этим Мировой координационный центр высшего образования распределил места между странами, но с большими спорами, при этом все стороны считали себя обиженными. Забегая вперед, нужно сказать, что в действительности на остров являлось студентов всегда больше «нормы», и с этим ничего нельзя было поделать. После появления студентов на острове стало веселее. Целыми днями всюду слышался смех, оживленные разговоры и дискуссии. По вечерам устраивались спортивные состязания, импровизированные концерты, танцы, массовые купания в океане. И исследовательские работы пошли быстрее. Островитяне работали с энтузиазмом.
Но молодыми людьми нужно было руководить. Павел понимал это и систематически читал лекции, и сам работал со студентами. Так шло время. Приближался новый год. Студенты разъехались по своим странам, а коллектив острова готовился к этому радостному празднику, собираясь устроить бал вокруг криптомерии — единственного хвойного дерева на острове.
Обычно всю корреспонденцию Павла просматривала Дженни, из нее к Павлу попадала только необходимая. На второстепенные запросы отвечала сама Дженни. Но однажды, получив очередную пачку писем, Дженни явно расстроилась. Она положила на стол нераспечатанные конверты и ушла. Павел, проводив ее удивленным взглядом, принялся разбирать почту.
В одном из писем оказалось приглашение Всемирного Совета по использованию ресурсов моря прибыть в конце декабря в Ленинград для обсуждения возможности создания в центральной зоне Атлантического океана виноградников на полимерных плотах. В этом же письме Совет просил помочь в налаживания работ на первом плоту, создаваемом в Португалии.
Второе письмо было от Тани.
Она писала:
«С добрым утром, Павел! Приветствую так потому, что для меня действительно сейчас все время утро. Несколько дней назад я проснулась от тяжелого сна, или, вернее, наши замечательные врачи вырвали меня из объятий смерти. Ты помнишь Эрнеста Хоросайна? Он мне очень нравился. Я доверяла ему. Мне казалось, что если человек умен, красив, то и все-все в нем должно быть прекрасно. Но я ошиблась. Хоросайн оказался страшным человеком, чудовищем с ископаемой психологией.
Я очень слаба и нахожусь под наблюдением врачей. Самое скверное то, что меня сейчас совершенно не привлекает море. Когда я вспоминаю страшную картину цунами, океан мне кажется злым.
Врачи говорят, что со временем это пройдет. Здесь, в Ленинграде, вскоре будет проходить очень интересная конференция по вопросам освоения океана.
К сожалению, я в ней участвовать не смогу. Было бы замечательно, если бы вы с Ли оказались в Ленинграде.