Море и звезды
Шрифт:
С приветом ваша Таня».
Павел вызвал Ли и показал ему письмо.
— Что скажешь, старина?
— Поедем, Павел Сергеевич, — подумав, сказал Ли. — Мы обязаны поделиться своим опытом и, кроме того, нельзя бесконечно вариться в собственном соку.
Сказано — сделано. На турболете друзья добрались до Гонолулу, там пересели в рейсовый ракетоплан и уже через полтора часа были в Москве. Не задерживаясь, они сели в шаропоезд и помчались в Ленинград.
Павел и Ли приехали в Ленинград под вечер. Оба были в теплых пальто. В вагоне наших друзей спросили, куда они едут, и когда услышали, что в Ленинград, то искренне удивились: «А зачем вам тогда пальто?»
— Смотри, Ли, — оказал Павел, — какие красивые пальмы, как настоящие.
Ли подошел поближе, присмотрелся и заметил:
— А между прочим, они и есть настоящие.
Оба с изумлением посмотрели друг на друга и, ничего не сказав, отправились в гостиницу. Там они узнали, в чем дело. Ленинградцы всегда считали, что их город самый лучший из всех существующих на земле, но климат им не нравился, а поскольку Ленинград сохранил за собой первенство в технике, то и тут они сумели удивить мир. Они создали искусственный микроклимат.
Суть дела заключалась в том, что над каждым районом города были подняты так называемые «свободные купола», — двойные прозрачные пленки, обладающие чудовищной крепостью на разрыв, между пленками был накачан гелий. Кроме того, под Ленинградом создали тепловое кольцо атомных нагревателей. И результаты были замечательные. В Ленинграде круглый год все ходили в костюмах. В парках и садах зеленели субтропические растения.
Само собой разумеется, что Павел и Ли первый визит нанесли Тане.
Здание института нейротерапии находилось в самом конце проспекта Пушкина и было построено сравнительно недавно из прозрачных и непрозрачных полимеров, обладающих почти абсолютной звуконепроницаемостью.
К Павлу и Ли вышла директор института Наталья Гавриловна Умнова — спокойная женщина лет сорока.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласила она. — Вы друзья профессора Рожковой? Очень хорошо, что навестили ее. Сейчас вы пройдете к Рожковой, но я попрошу вас ни в коем случае ничем не тревожить больную. Вас проведет туда лечащий врач Илья Ильич.
В кабинет Натальи Гавриловны вошел человек среднего роста, тщательно одетый, с несколько мелкими чертами лица и большим лбом. Светлые глаза его скрывались за толстыми стеклами очков.
— Вот познакомьтесь, — сказала Наталья Гавриловна, — гости к нашей больной, Татьяне Рожковой. Проводите их, Илья Ильич, пожалуйста, к ней.
— Мне кажется, — оказал тихо, но настойчиво Илья Ильич, — посещение больной несколько преждевременно. Она еще нуждается в покое.
— Она нуждается в обычных впечатлениях, в обычной жизни, — очень твердо сказала Наталья Гавриловна.
Илья Ильич блеснул очками, открыл дверь и произнес:
— Прошу вас.
Клиника ничем не напоминала больницу: коридор, застланный пушистым красочным ковром, можно было назвать по количеству цветов в нем оранжереей, через открытые двери виднелись очень красиво меблированные комнаты с картинами на стенах. Вскоре Илья Ильич привел наших друзей в небольшую гостиную, оклеенную светло-фиолетовыми обоями с золотом. На низком удобном диване сидела женщина в нарядном платье. Ее молочно-белая кожа как будто светилась. Каштановые волосы, заплетенные в косу, красиво уложены вокруг головы. Женщина подняла на вошедших большие черные глаза и радостно сказала:
— Здравствуйте, друзья мои, я думала, что вы уже и не зайдете ко мне. Садитесь, пожалуйста.
Только в этот момент Ли и Павел узнали Таню. Они сели, стараясь скрыть замешательство.
— Мы очень рады видеть тебя здоровой, — оказал Павел. — Наверное, тебе надоело здесь
Таня подняла голову и посмотрела на Илью Ильича долгим взглядом так, как она раньше никогда ни на кого не смотрела.
— Нет. Павел, я еще слаба, мне еще нужен уход, и я, пожалуй, останусь пока здесь. Не правда ли, доктор?
— Конечно, конечно, — с готовностью подтвердил Илья Ильич. — Да мы вас просто не отпустим отсюда, пока вы не будете совершенно здоровы.
— Ну, что же, Таня, — как можно бодрее сказал Павел, — поправляйся скорее, мы регулярно будем заходить к тебе.
— Я буду вам благодарна, — сказала Таня, — но не забудьте появиться на конференции.
Они подошли к октаэдрическому зданию из цветных пластмасс — новому Дворцу советов. Здесь проводилась конференция по вопросам использования ресурсов океана. Они вступили на движущуюся лестницу главного входа.
Конференция открылась в зале заседаний. На первый взгляд этот зал не отличался от других подобных ему. Сидения располагались крутым амфитеатром перед сравнительно небольшой платформой для президиума и ораторов. Стены и потолок почти не имели украшений и были выкрашены в теплые серовато-песочные тона. Каждый ряд отделялся от следующего прозрачной пленкой, почти незаметной для глаз и совершенно не мешающей видеть сквозь нее. Однако при включении электронного устройства на пленке появлялись изображения ораторов и президиума, а за ними и всего зала, но так, как его видел оратор; сам он казался стоящим от каждого слушателя в 5 или 10 метрах. Таким образом, каждый видел не только оратора почти рядом с собой, но и всех слушателей лицом к себе. Это было очень удобно, гораздо удобнее обычного телевизора.
Конференция оказалась чрезвычайно представительной и многочисленной. Почти все страны, особенно приморские, прислали своих виднейших ученых-мореведов.
В связи с работами по завоеванию пространств океана наземными растениям сюда прибыло много ботаников, агроклиматологов и физиологов растений.
На первом же заседании с докладом «Зеленый лист в океане» выступил известный биолог, профессор Ушаков.
— Товарищи, — говорил он, — сегодня мы можем подвести итоги больших работ Западно-Сибирского совета хозяйства по земледелию на океане. Не все там у нас хорошо, но получены и богатые, обнадеживающие результаты. Теперь мы вправе наметить генеральный путь развития этого дела. В связи с этим я должен напомнить вам некоторые элементарные вещи. Вы знаете, что большинство культурных растений такого типа, как пшеница, овес, рожь, ячмень, просо, кукуруза, картофель, не говоря уже о чае, цитрусовых и кофе, происходят из тропиков и субтропиков. Люди переселялись с юга на север, брали с собой семена и садили их; часть растений приживалась, другая часть погибла. И вот на протяжении длительного времени образовались растения-космополиты, способные жить и плодоносить почти всюду на земле, а часть растений может жить — и сейчас только в строго определенных условиях. Почему?
Всякому растению нужны почва, свет, тепло и влага. Некоторые растения за тысячи лет своего развития приспособились к разным сочетаниям этих условий, а некоторые нет. При этом оказывается, что существуют растения короткого и длинного дня, влаголюбивые и засухоустойчивые. Вот почему на океан мы должны переселять только растения-космополиты, так как опыты показали, что именно они смогут приспособиться и к океаническому климату, резко отличному от наземных условий. То, что создала природа за тысячи лет, нам не переделать. Эволюция не может происходить мгновенно. Для этого нужны сотни поколений. А мы вот собираемся создавать на искусственном острове «Атлантида-1» плантации португальского винограда. Это нереально.