Море остывших желаний

Соболева Лариса Павловна

Агата прилегла на диван в гостиной. Рита накрыла ее ноги пледом, наклонилась к лицу матери:

– Может, отключить кондиционер?

– Не надо.

Рита с мужем ушли к себе. В течение двух часов Вадим то и дело появлялся на лестнице, но ему казалось, что мать спит, и он уходил. Еще во время поминок он, выйдя с братом из ресторана, тихонько поинтересовался:

– Программу достал?

– Даже испробовал. Теперь ты обработай маму, меня она сразу заподозрит.

–

Как ответственное дело, так сразу я! – фыркнул Вадим. – Ладно, попробую уболтать ее. Есть идея, как это сделать.

А подходящего момента не выдавалось. Но вот часа через два, глянув вниз очередной раз, он увидел, что мать приподнялась на диване, взяла стакан воды со столика и пьет. Вадим спустился, сел в кресло напротив матери, раскрыл старый альбом.

– Я тут старые фотографии пересматриваю... Многих людей вообще не знаю. Мам, смотри, это я или Артур? – показал он пожелтевшее фото.

– Ты, – сказала она, поставила стакан и легла.

Вадим пересел к ней:

– А здесь кто? – Мать перечисляла родственников, знакомых. Некоторых людей и она не помнила. Один снимок взяла в руки:

– Вот я, отец, Нина...

– Кто такая Нина?

– Моя подруга. Она давно умерла.

– А рядом с ней кто?

– Бельмас.

– Тот самый? – напрягся Вадим. Неизвестно почему, Агата не ответила. – Ладно, не буду докучать тебе, отдыхай.

Он помчался в комнату брата, который сидел перед монитором. Ликуя и потрясая фотографией, сообщил:

– Есть! Только снимок небольшой.

– Это не проблема, в другом формате фотография превратится в плакат. Ну-ка, покажи... А он ничего был.

– У тебя получилось? – пододвинув стул, спросил Вадим.

– Освоил. На твоей фотографии тренировался. Скверная получилась физиономия у тебя, посмотри.

– Твоя будет не лучше, – огрызнулся брат, глядя на себя и не узнавая.

– Не злись, – рассматривая фото, произнес Артур. – Так ты будешь выглядеть лет в пятьдесят, до этого много воды утечет. Странно, они дружили, а мы никогда не видели Бельмаса.

– Потому что он джентльмен удачи: украл, выпил, в тюрьму. Ему некогда было по гостям ходить.

– Сейчас отсканируем, состарим и посмотрим, кого нам искать.

Артур защелкал мышью...

Одиннадцать часов. Улицы в этом четырехэтажном районе, выстроенном во времена индустриализации, а потому обветшавшем, вымирают уже в десять. Зато здесь в каждом дворе целый ботанический сад произрастает, и где притаился наблюдатель – поди угадай. Хуже всего, что въезд во двор один. Дворы отделены друг от друга кирпичными стенами, правда, невысокими. Но что хорошо – сверху закрывают кладку ветви, снизу скрывают кусты.

Первым проник на территорию двора Держава. Проник тайком – перелез через ограду и притаился в кустах, высматривая, кому еще не спится в столь

поздний час. И заметил! Не человека, а огонек от сигареты. Она загоралась в детской избушке на площадке для детей. Держава сделал условный звонок...

В руке Бельмаса завибрировала мобила, он взглянул на дисплей, поднес к уху. В трубке молчание, что и было сигналом – во дворе кто-то притаился. В противном случае Держава сказал бы пару слов. Бельмас махнул рукой Горбуше, мол, идем. Войдя во двор, он нарочито громко заговорил:

– Ну, вот мы и дома. Устал я чертовски. Сейчас как завалюсь спать...

И в том же духе до подъезда. Едва скрывшись за дверьми, достали веревки.

Из избушки тихо вылез молодой человек, достал мобилу... Внезапный сильный удар сзади свалил его с ног. Падая, парень негромко вскрикнул – скорее от испуга, нежели от боли. На него кто-то навалился, выкручивая руки. Из подъезда выбежали Бельмас с Горбушей, помогли Державе скрутить парня, связать и поставить на ноги. Бельмас, встав напротив пленника и уткнув ему в грудь указательный палец, внушительно произнес:

– Меня обвести вокруг пальца еще никому не удавалось, только нашей доблестной милиции.

– В чем дело? – процедил пленник. – Что надо?

– Кто тебя приставил следить за нами?

– Никто. Мне ночевать негде.

– А кому звонил? – прорычал ему в лицо Держава. – Маме? Чтоб не волновалась, да? Кому хотел сообщить, что Бельмо пришел на хату?

– Да пошел ты, козел!

Держава не удержал кулак, слегка сунул его в солнечное сплетение пленнику, но тот согнулся пополам. Рухнуть ему не дал Горбуша, крепко державший за предплечья.

– Не груби, – предупредил с небольшим опозданием Держава, – а отвечай на вопросы, раз попался с поличным.

– Кто тебя приставил к нам? – повторил Бельмас. – Не за старухами же ты следил и не за рабочим классом. Именно нас пас.

Парень выпрямился, заскрипел зубами – это и был ответ на все вопросы.

– Не хочешь говорить? – развеселился Бельмас. – Хвалю. Тогда будешь объясняться в другом месте. Заткни ему хлеборезку, а то я тишину люблю.

Держава сунул парню в рот кляп, заготовленный заранее, с простыми и доступными, как ему казалось, словами:

– Думал, мы лохи? Подставил нас? Теперь ты побудешь лохом и подставленным.

На земле завибрировал мобильник, Бельмас взял его, положил в карман. Горбуша с Державой подхватили парня под руки, вчетвером вышли на улицу, где договорились с частником о перевозке небольшого предмета за очень высокую цену. Но тот, увидев связанного человека, взбунтовался:

– Мы так не договаривались! Я в ваших бандитских разборках не участвую...

– Спокойно, – поднял ладони Бельмас. – Ты повезешь нас в ближайшее отделение милиции. Это опасный преступник, мы задержали его.