Море серебряного света
Шрифт:
На мгновение она почувствовала, что может больше не выдержать, сломаться, ужас слишком тяжело давил на грудь. Потом, внезапно, поняла. Страх стал меньше, теперь она боялась только за себя, но его место заняло отчаяние, почти непереносимое.
— Ты… ты не Стивен, да? — Голоса умерли. — Ты никогда не был Стивеном.
Существо, которое выглядело как ее брат, все так же сидело у реки, сгорбившись и укрывшись тенями.
— Что ты сделал с ним?
Никакого ответа, но его стало хуже видно, как если бы он начал сливаться с каменной стеной ямы. В воздухе разлилось ожидающее
И тут внутри нее поднялся гнев, бледная ярость: эта странная штука, конгломерат кодов, делала вид, что является ее братом — та самая нечеловеческая тварь, которая и схватила его. Она оттолкнула гнев в сторону и сосредоточилась на дыхании. Она в его сердце, каким-то образом. Все вокруг нее часть Иного, часть его ума, его воображения…
Его сна?..
Она ничего не добьется, если взбесит его. Он похож на ребенка, на того же Стивена в возрасте двух лет, полного крикливого возмущения, находящегося почти за пределами языка и разума. Как она может иметь с ним дело?
«Не слишком хорошо,— напомнила она себе.— Терпение — а я никогда не была такой терпеливой, какой должна быть».
— Кто… кто ты такой, в точности? — Она подождала, но ничто не нарушило молчание. — У тебя есть имя? — спросила она.
Существо пошевелилось. Тени стали длиннее, а звезды дальше, их блеск ослаб, как если бы вселенная внезапно начала расширяться.
«Но это же не настоящая вселенная,— сказала она себе.— Это вселенная внутри… внутри этой штуки».
— У тебя есть имя? — опять спросила она.
— Мальчик, — ответил он голосом Стивена, но со странной прерывистой интонацией. — Заблудившийся мальчик.
— И… как ты хочешь, чтобы я называла тебя?
— Мальчик. — Прошел эон. — Нет… имени.
— Иисус милосердный. — Ее глаза опять наполнились слезами. — Что они сделали с тобой?
Создание на дне колодца стало почти не видимым. Река зашумела громче, монотонный постоянный рокот. Рени показалось, что она слышит в нем жалующиеся голоса.
— Где мы? — спросила она. — Что мы здесь делаем?
— Прячемся.
— От кого?
Казалось, он долго обдумывал ее вопрос.
— От дьявола, — наконец сказал он.
Мгновенно, даже не понимая в точности, что он имеет в виду, она почувствовала то же, что чувствовал он — безнадежный не рассуждающий страх и безграничная покорность, готовность к любой жестокости.
«Почему я,— спросила она себя.— Почему он разрешил мне войти? Внутрь… чего бы то ни было? Неужели из-за того, что я чувствую по отношению к Стивену?»
Она думала, тонкая мембрана мысли скользила над все углубляющейся пропастью ужаса, и, внезапно, она поняла то, о чем он говорил ей — сама не понимая как, почти инстинктивно.
«Он умирает». Свет,
«Поэтому он и использовал Стивена, говоря со мной,— решила она.— Надел его маску. Но это не только маска. Он слишком резко отреагировал, когда я заговорила о папе, каким-то образом Иной знает то, что знает Стивен и даже то, что знаю я. И чувствует так, как чувствует маленький мальчик».
— Я думаю, ты еще можешь освободиться. — Она не очень верила в свои слова, но не могла сидеть и ждать конца, предать себя, друзей и всех детей, которых сожрала эта тварь, ждать всеобщей гибели всех, находящихся в сети Грааля, которая, безусловно, наступит в то мгновение, когда операционная система остановится. — Я думаю, что мы можем сбежать. Мои друзья способны помочь тебе, если ты разрешишь нам это сделать.
Тень под ней зашевелилась.
— Ангел?.. — жалобно спросил он. Голос был еще слабее, чем у Стивена. — Никогда-Не-Спит?..
— Конечно. — Она понятия не имела, что это означает, но не могла дать остановить себя. Она вспомнила, как заставила Каменную Девочку идти, хотя страх буквально парализовал ребенка. Терпение, вот то, что работает. Терпение и иллюзия, что взрослые обо всем позаботятся. — Если бы ты мог придти ко мне…
— Нет, — устало и равнодушно сказал он.
— Но я могу помочь…
— Нееееееет! — На этот раз даже стены ямы подобрались ближе, а тени стали такими глубокими, что темнота показалась больше пространства, в котором находилась. Эхо от его крика металось слишком долго, смешиваясь с журчанием реки, которое совершенно отчетливо превратилось в безнадежный и испуганный крик тысяч голосов — детских голосов.
— Я хочу помочь тебе, — громко сказала она, говоря так спокойно, как только могла, хотя ей хотелось кричать до тех пор, пока хватит воздуха. Нервы горели — на мгновение она опять почувствовала, как сердце сжал холодный кулак небытия. Терпение, Рени, сказала она самой себе. Ради бога, не дави слишком сильно. Но удержаться было трудно. Время бежало с невероятной скоростью, подстегиваемое криками детей, отчаянными, безнадежными. — Я хочу помочь тебе, — повторила она. — Если бы ты подошел ближе…
— Не могу выйти!.. — заорал он. Рени упала на колени, прижав руки к ушам, но мучительный голос уже проник внутрь, достал до костей и потряс ее до основания.
— Не могу! Болит! Все болит! — Он впал в ужасный гнев, от которого, казалось, мир должен был развалиться напополам. — Очень злая.
Голос — ничем не похожий на голос Стивена — бил ее по ушам.
— Злая! Злая! ЗЛАЯ!
Сокрушающая рука тьмы обрушилась на нее.