Море смерти, берег любви
Шрифт:
А если на минутку представить, что я захотел бы побаловаться огнем… Если уж мне нужно было бы поджечь дом, я бы вообще не стал бы светиться на месте преступления. Не стал бы садиться в ее машину – ведь нас могли видеть из ресторана, могли видеть случайные прохожие. Сделал бы тихо-мирно свое черное дело и слинял бы пешочком через лес, пока дождь не кончился – чтобы следы размыло. Хотя сколько бы я шел до электрички по незнакомой местности ночью – одному богу известно. Небось до сих пор кружил бы вокруг сгоревшего дома, как ворон над пепелищем.
Нет, кажется, ни с какой стороны меня нельзя заподозрить в происшедшем – и слава богу.
Да и мотива для поджога у меня нет – мне незачем было расправляться с Ингой или наносить материальный ущерб школьному другу. Кажется, с этой стороны я чист, аки стеклышко, вымытое средством для мытья хрусталя. Уж скорее со мной кто-то хотел расправиться – но кто? И зачем?..
Вдруг ужасная мысль заставила меня побледнеть: есть кому и есть зачем! Я похолодел от собственной догадки…
Конечно, он метил не в меня… Конечно, на меня ему было наплевать по большому счету. Какой-то захудалый воздыхатель – мелкая соринка, попавшая в глаз. Но я помешал бы выполнить его план. Тщательно рассчитанный, великолепно задуманный план, выверенный до миллиметрика, до микрона.
Естественно, задуманное нельзя было совершить в обыкновенной московской квартире – полно бдительных старушек, которые звонят по 01, даже если на лестнице просто пахнет сгоревшей по недосмотру капустой. Конечно же при малейшей струйке дыма через пять минут под окнами стояли бы пожарные с брандспойтом, а через десять – тертые московские сыщики осматривали бы труп и делали соответствующие выводы.
А здесь – полный простор для действий. Дом стоит на опушке густого леса и отделен от мира его непроницаемой черной стеной. Глухое время, ранняя весна, в округе – ни души. Ни тебе случайно проезжающих машин, ни случайных грибников, плутающих по лесу… Правда, зарево могли увидеть в соседней деревне, но кто это сделал, был уверен – не побегут слякотной ночью спасать чужую недвижимость. Дураков нет!
Правда, в кадре появляюсь я – досадная маленькая неприятность. И к сожалению, не настолько пьян, чтобы дать себя зажарить на медленном огне. Ну что ж, извини, Серега, но придется тебе отправиться на тот свет, и без всяких базаров… Так вот почему дверь в спальню на втором этаже была заботливо закрыта на замок!
Пока мы с Ингой предавались взаимным ласкам, он стоял за дверью и ждал, когда сможет выполнить свое черное дело. Он выжидал, когда мы заснем. Он не стал убивать нас в одной постели – слишком уж слащавый конец был бы у этой истории. И не слишком естественный – милиция смогла бы заметить повреждения у обгоревших трупов.
А как всё замечательно, как правдоподобно! Ее нашли на первом этаже, сказал следователь, – она будто бы разжигала камин, от которого и занялся пожар. Или, предположим, проверяла проводку – ее закоротило от осенних дождей, глупость несусветная! Да этот дом был построен так добротно, на совесть, что туда и капелька дождя не могла бы просочиться!
А может, всё было не так… Он ее выманил вниз… Пригласил будто бы для разговора, а потом… Потом убил… И поджег дом. Я выбрался, мне повезло – молодец, Серёга, я рад за тебя. Мне, конечно, было бы немного жаль, если бы ты отбросил коньки, но что поделаешь, се ля ви, есть в жизни вещи, которые дороже мифической дружбы. Но если уж выбрался – что ж, живи, парень, радуйся
Как же он узнал, что мы поехали в загородный дом, ведь мы могли бы остаться в городе? Следил за нами от самого ресторана? На узкой лесной дороге свет фар следом идущей машины был бы отлично виден. Впрочем, ему незачем было зажигать фары, достаточно отслеживать движение габаритных огней впереди и выполнять все действия шофера впереди идущей машины. Огоньки повернули направо – и ты крутишь руль вправо, огоньки исчезли – значит, спуск, нажми на тормоз, осторожно, дорога скользкая, дождь… У иномарок мотор тихий, как шепот влюбленных, – тот, кто занят дорогой или немного навеселе, его не услышит. Конечно, он следовал за нами, выжидая удобный момент…
А еще изображал из себя пьяного… Ясно для чего – чтобы отвести подозрения. И алиби к тому же – все видели, что он лыка не вяжет, значит, ночью отсыпался. Шофер увез его домой, значит, сможет подтвердить алиби хозяина. Стоп, а что же шофер? Если он его сам вез за город – лишний свидетель, нет, не верю. Как же тогда? Тьфу, ясно, задача для дошкольников – отъехал пятьдесят метров, шофера отправил домой, а сам сел за руль и стал следить.
Но тогда алиби у него нет, шофер скажет, как было… Но скажет ли? Свидетельствовать против хозяина ему смысла нет. Ясно, будет молчать как рыба.
И причина его поступка ясна – деньги. Божко что-то трепал о финансовых претензиях Инги. Все ясно, он решил «одним махом двоих побивахом» – и сохранить капитал, и покончить с затянувшимися отношениями. Как просто: нет человека – нет проблемы. Но не получилось: человека нет, а проблема осталась, плюс милиция начала копать. Концы не удалось припрятать, какая беда!..
Но собака!.. А как же собака, показывавшая чудеса сообразительности и выучки? Почему она не защитила свою хозяйку? Почему она не лаяла?
И я понял, почему не лаяла собака, – она прекрасно знала вошедшего.
Глава четвертая
Как ему было тошно в последнее время! Он несколько лет уже жил в состоянии непрерывной тошноты. Он не мог избавиться от этого навязчивого ощущения – оно стало постоянным спутником его жизни, таким же постоянным, как стыд, ненависть, боль.
Сидя на заднем сиденье бронированного автомобиля, Александр Абалкин возвращался домой, в свою роскошную пятикомнатную абсолютно пустынную квартиру, туда, где тихо, незаметно, боясь потревожить хозяина, скулила угольно-черная собака, сдирая с обожженных лап повязки с лечебной мазью.
В последнее время, чтобы заглушить непрерывное чувство сосущей тревоги, он заставлял себя работать по шестнадцать часов в сутки. Неимоверными усилиями, адским трудом он сколотил приличный капитал. Его банк преуспевает. Конечно, ему не раскрутиться бы так быстро и не удержаться на плаву, если бы не поддержка братьев Палей. Под их мощным покровительством дела идут как нельзя лучше, деньги крутятся немалые, клиенты валят валом – и какие клиенты!
Конечно, неприятно чувствовать себя обязанным кому-то, хотя бы и школьным друзьям, – но что поделать?.. Попытка тактично освободиться из-под навязчивой опеки близнецов закончилась неудачно. Ему намекнули, что на шахматной доске он, в конце концов, лишь беспомощный король и без защиты может делать только шаг вперед да шаг влево – не уйти ему далеко без мощного прикрытия пробивных фигур.