Море Троллей

Фармер Нэнси

— Вот там и живет Горная королева, — промолвил Олаф, неслышно подошедший сзади. — Мать Фрит.

— А кто был отцом Фрит?

— Да какой-то бедолага. — Олаф отмахнулся. — А может, великий герой… Я ничего о нем не знаю. Он давным-давно умер.

— А ётуны живут долго, — добавил Руна.

— Но с какой стати смертному жениться на тролльше? — полюбопытствовал Джек.

Олаф и Руна переглянулись.

— О выборе тут речи не идет, — объяснил Олаф. — Тролльи девы отлавливают себе мужей как дичь. Они,

понимаешь ли, сильнее и выше ростом. И обычно находят себе симпатичного увальня.

— «Увальнями» называют троллей-мужчин, — пояснил Руна.

— Но порою девы не прочь раздобыть людоеда или даже смертного — из тех, что покрупнее.

— Вроде… тебя? — спросил Джек, глядя на Олафа.

Великан поморщился.

— Ну, я-то этой участи избежал, правда, лишь благодаря небывалой удаче. А вот Ивару повезло меньше. Мы с ним рыскали в здешних краях, пытались отыскать гномью кузню и, если счастье нам улыбнется, золотишком разжиться. Ётуны устроили на нас засаду. При попытке прорваться я свалился с утеса и плюхнулся в озеро. Тролли подумали, что я утонул, а вот Ивара сцапали. Горная королева заперла его у себя в пещере.

— То есть поймала его не Фрит, а ее мать, — уточнил Джек.

К тому времени Горная королева уже отчаялась подыскать дочке мужа. Ни один увалень не желал иметь с Фрит дела. Равно как и людоеды, и гоблины. Конечно, Горная королева могла вынудить их к согласию пытками, но, согласитесь, для брака это начало неважное.

— То есть… Ивара пытали?

— О нет! Зачем?! Ивар себя не помнил от счастья. Он же, в отличие от остальных, об истинной сути Фрит ведать не ведал. Он-то полагал, что заполучил прекраснейшую в мире принцессу.

— Да, Ивар никогда дальше собственного носа не видел, — проворчал Руна. — Я бы ее мигом раскусил.

— К тому времени, как подоспел я, их уже поженили, — продолжал Олаф. — Ну да, я, само собой, повышибал дух из ётуна-другого, пытаясь освободить Ивара, ну так они особо и не сопротивлялись. Горной королеве страх до чего не терпелось сбыть дочку с рук…

Между тем корабль доплыл до конца фьорда, где залив разливался широким озером. На дальнем его берегу раскинулся луг, устланный синими, розовыми, желтыми, пурпурными и белыми цветами. Над морем поплыл тягучий аромат.

— Ну не чудесно ли? — восхитился Джек, мечтая остаться на этом лугу и не лезть ни в какие горы.

— Чемерица, аконит, паслен и «троллий вздох», — перечислил Руна. — В нашем мире они ядовиты, если взять их в рот. В этом мире, чтобы отправить тебя на тот свет, достаточно одного запаха.

— Да ты шутишь!

— Здесь Ётунхейм. Здесь все — страшнее.

Джек в страхе поглядывал на приближающийся берег. Цветы были заметно крупнее тех, к которым он привык, и слегка покачивались на ветру (хотя ветер ли это?). Притом росли они, похоже, на болоте.

—

Как только ты окажешься на другой стороне поля, там начнется относительно безопасный лес. Встанешь лагерем там, — посоветовал старый воин.

— Я — встану лагерем?! А вы как же?

— Когда-то я бы возликовал такому приключению, но теперь… — Руна вздохнул. — Преуспеешь ли ты, зависит от быстроты и скрытности. Так что с тобой пойдут только двое. Ну, один из них, конечно же, Олаф. Остальные будут ждать в заливе. Это озеро, при том, что выглядит оно вполне мирно, не лучшее место для ожидания…

Джек потрясенно молчал. Поход в Ётунхейм он предвкушал без особой радости, но присутствие шести скандинавов плюс Олафа, Руны и Торгиль обещало какую-никакую защиту. А теперь их останется только трое!

— А как же мы вас отыщем?

— Мы будем возвращаться сюда всякий день, — заверил мальчика Руна. — А вы спрячетесь в лесу и подождете там, пока нас не заприметите.

Корабль встал на якорь на некотором расстоянии от берега, где запах был не столь резким. И все же, когда налетал ветер, движения скандинавов заметно замедлялись, а Отважное Сердце пару раз сваливался со своего насеста.

Путешественники запаслись едой; прихватили и немного воды, хотя до тех пор, пока они не доберутся до льдов, в воде недостатка не предвиделось. Руна вручил Джеку крохотную склянку с маковым соком, унимающим боль, — «на случай, если понадобится».

«Видать, и впрямь понадобится», — с горечью подумал Джек.

Склянка была из дутого стекла — совсем не такая, как тусклые бутылочки, в которых Бард хранил свои лучшие эликсиры, зато прозрачная как лед. Сбоку красовалось изображение мака.

— Порою боль убивает так же верно, как нож, — предостерег Руна.

Олафу старик вручил бутыль, отлитую в форме волчьей головы. От запаха у Джека по спине побежали мурашки. Это была восковница, уже заваренная и готовая к употреблению. Где-то по пути к чертогу Горной королевы Олаф собирался поберсеркствовать.

— Я решил, что с нами пойдет Торгиль, — объявил великан.

— Торгиль! — воскликнул Джек. — Она же кошмарна! Нам нужен закаленный воин, а не эта… эта… brj'ostabarn!

Торгиль набросилась на обидчика с кулаками, Джек отскочил в сторону и подставил девочке подножку — за последние недели он здорово поднаторел в драке. Торгиль извернулась и вцепилась мальчику в волосы. Оба покатились по палубе. Олаф растащил драчунов и, ухватив их за шиворот, встряхнул, как собака — крысу.

— Поберегите свой гнев для троллей! Я беру с собой Торгиль, потому что считаю: она заслужила приключение. Кроме того, она мечтает погибнуть в битве, а наш поход — прекрасная тому возможность. К слову сказать, вы оба brj'ostabarn! — Олаф разжал руки, и дети шлепнулись на палубу.