Море вероятностей

Онойко Ольга

– Фильтры помогут, но проблемы не решат, - сказал Анис. – Нужны новые связи. Ты можешь придумать какие-нибудь новые связи?

– Я думаю! – нервно сказал Вася. – Думаю... Интерфейс! Режим прямой связи, чёрный протокол.

По узлам тактильного интерфейса прокатилась новая волна света, огненная и жгучая. Улс-Цем вскрикнул сотней кровоточащих пастей. Скорость модуляции взлетела до восьмидесяти процентов.

– Уже лучше, - сказал Анис, балансируя на краю большого обломка. – Что это было?

– Режим, которым пользуются разработчики, - Вася немного успокоился. – Связи Интерфейса могут продублировать внутрисистемные. Хорошо, что ты подсказал,

а то я бы не вспомнил... Компилятор, фазу проверки. Блик! Ничего не видно.

Девица-суккуб встряхнулась всем телом и с силой потёрла лицо ладонями. «Как её?.. – рассеянно припомнил Вася. – Ликка?» Ликка выпуталась из лап боевого модуля, подбежала к пентаграмме и замерла на её краю. Она дрожала и задыхалась, щёки разрумянились, чёрные глаза лихорадочно блестели.

– Если авторизованному пользователю будет угодно, я могу поддержать визуализацию!

Вася устало хмыкнул.

– Давай.

Ликка откинула голову и развела руки, словно для объятия.

Перламутровое сияние вспыхнуло в центре каверны и быстро заполнило её всю. Струны энергетической сетки замерцали и расплылись. Ветви молний прорастали сквозь бетон, украшаясь листьями и цветами. Щупальца тактильного интерфейса затрепетали. Воздух переливался немыслимыми оттенками, тёк, словно мёд, и плавился, как металл. Нечто лучистое, переполненное энергией испарялось и тотчас же осыпалось сухим дождём. Едва ощутимая вибрация переходила в нескончаемые шорохи, стоны, нашёптывания, умолкала и возвращалась, наполняя каверну эхом. Бледные радуги свивались в узлы и водовороты. В искрящейся пелене отворялись тёмные окна. С течением времени смена цветов и форм насыщалась информацией: это были уже не переливы света, а движение неких изломанных, размытых фигур, подававших странные знаки, распадавшихся на тени, осколки, сполохи, отзвуки...

Вася вздохнул.

– Настоящие мужики с седыми яйцами пользуются визуализатором, - сказал он философски, - но я не такой. Не надо на меня так смотреть. Я понимаю от силы треть того, что эта штука показывает. Когда я трезвый, мне в ней мерещится тест Роршаха в три-дэ. А когда выпью – ползучий хаос Ньярлатхотеп...

– Вася, тебя понесло, - перебил Анис.

Полохов сложил пальцы домиком, тремя глазами разглядывая визуализатор.

– А то... – рассеянно сказал он и вдруг прежним, жёстким голосом потребовал: - Аналитик! Почему на двадцать два дрейф синий в кольцо, когда должен быть красный и налево?

Изуродованное тело Улс-Цема содрогнулось.

– Плоскостные за свитчером выставлены условиями, - ответила одна из пастей.

– Почему не через нуль?

– Критика с телоса превышает.

– Хорошо, - резюмировал Вася, - хотя бы где-то порядок...

Демон низко склонился.

– Интерфейс, - велел Вася, - отобрази развёртку, два квадрата.

Ликка задохнулась и стиснула руки.

– Разрешение не поддерживается, - жалобно сказала она.

Полохов оторвался от созерцания визуализатора и удивлённо посмотрел на суккуба.

– Это разрешение по умолчанию.

– Оно не поддерживается, - прошептала Ликка, опуская голову. – Умоляю о проще...

– А сколько поддерживается?

– Один и четыре.

– Но ведь так всё равно ничего не видно, - сказал Вася печально. – Ладно, пусть будет вот что... – Он вытащил из небытия ещё одно щупальце с мультиразъёмом и воткнул его себе в левый глаз. – Ты не нужна. Визуализатор не нужен.

Вася запустил проверку и некоторое время следил за ней молча –

только зубами скрипел. Раздражение нарастало и уже перерождалось в тихое бешенство. Несколько дней, словно одержимый, он искал возможности залогиниться и, сам того не заметив, поверил, что авторизация решит все проблемы. Он забыл о том, насколько сильно повреждены СКиУ. Он возлагал на них столько надежд, а теперь всё ясней понимал, что толку от их помощи будет немного. Если вообще будет. Злосчастные Системы собственное-то существование поддерживали с трудом. Они уже отключили всё, что можно было отключить, и кое-что из того, что отключать не следовало. Верховный аналитик выразил готовность предоставить в его распоряжение все доступные ресурсы... Вася вспомнил об этом и покривился. Доступных ресурсов, по сути, не было. Мощности, которые Системы могли отдать ему, превосходили мощности его Никс всего на два порядка. «Это смешно», - думал Вася, хотя было ему совсем не смешно. Посмеяться тут мог только Чинталли.

Полохов остановил искорёженную фракционку. Скорость внутрисистемного обмена упала втрое. Краем сознания он уловил отзвуки эмоций, охвативших Системы: несчастные создания испытывали облегчение. Их избавили от пытки... Интерфейс уже был на пределе – ему приходилось поддерживать чёрный протокол. В более-менее штатном режиме работал один Компилятор, но лишь потому, что на него приходился минимум нагрузки. «Они не выдержат серии пробойников, - отрешённо подумал Полохов. – Они сгорят. Да и хрен бы с ними! Но ведь с ними сгорят мультистеки...»

Живые души.

Миллиарды живых душ.

– Почему ничего не работает? – тоскливо пробормотал он.

– Потому что всё поломалось, - сказал хладнокровный Анис. Он уселся на край обломка и болтал ногами.

– Я ненавижу тебя, Анис, - уныло сказал Вася. – Зачем ты это сказал?

– А зачем ты задаёшь глупые вопросы?

Анис то ли не чувствовал ответственности, то ли переносил её много легче Полохова. «Ну да, - подумал Вася ещё мрачнее. – Я же начальник».

Мультистеки.

Их было три. Четвёртый сломался во время первой, давней дисфункции. «А Чинталли не чувствует ответственности, - пришло Васе в голову. – Ему на всё положить. С прибором». Его вдруг охватила ненависть, такая лютая, что морозец прошёл по коже. Волосы на руках встали дыбом. Чинталли пришёл, поразвлёкся и ушёл. И явился снова, развлекаться... Ломать – не строить! Потом Вася подумал, что системным архитекторам тоже нет особого дела до неавторских локусов. Но архитекторы написали эти Системы, упорно работающие на грани физического распада. Архитекторы написали немыслимо устойчивую ЛаОсь. То, что создают архитекторы, рассчитано даже не на века – на вечность. «А кто-то, - Вася сцепил зубы, - кто-то пришёл и сломал...»

Чёрная Никса угрюмо смотрела в одну точку и всё время зевала от напряжения. Белая тоненько поскуливала и жалобно косилась на хозяина, потом, не выдержав, легла и пристроила голову на лапы. Бока её тяжело вздымались. Собаки всего лишь поддерживали канал связи, но объёмы пересылаемых данных были слишком велики для них.

Полохов перестал следить за собой, отчего светился как радиоактивный. Исходящее от него сияние было настолько жёстким, что он мог, протянув руку, разглядеть в ней контуры собственных костей. Он успел привыкнуть к тринокулярному зрению и специфическим фильтрам, наложенным на третий глаз, и потому хорошо различал, как пылает над пентаграммой пламя, невидимое в стандартном комплексе чувств. Фаза проверки закончилась, начался основной расчёт.