Море волнуется — раз
Шрифт:
— Ты взяла-таки билет? — весело осведомился братец.
— Да.
— А что такая недовольная? Небось, приз не получила? — Он довольно похрюкивал, и Лада лениво удивилась, с чего бы Пашке так радоваться. — Ну, признайся, не получила?
А ведь все произошло
— Лад, ты почему молчишь? — насторожился Пашка. — Обижаешься, что ли? Неужели серьезно обиделась?
— Нет.
— Ну слушай, ты же сама любишь всех разыгрывать! А нам, значит, и разок прикольнуться нельзя! Где твое чувство юмора?
Осталось на берегу лазурного моря. Вместе с чувством собственного достоинства и всеми остальными чувствами. И, кажется, вместе с ней самой.
А кто здесь сидит на скамейке — непонятно.
— Над кем прикольнулись-то? — все-таки выговорила она, решив хоть как-то поучаствовать в этой жизни.
— Как — над кем?! — В голосе брата прозвучало искреннее недоумение. — Над тобой, конечно. Приза-то ведь не было. А разве ты не ходила за ним?
— Погоди-ка… — проговорила Лада, с трудом собираясь с мыслями. — Что значит приза не было? Откуда тебе знать, был он или не был, если я выиграла его на телевидении? Или у тебя там шпионы?
Немного посопев, Пашка произнес:
— Так ты еще не догадалась…
— О чем? — рассердилась она и тут же обрадовалась, что еще может сердиться.
— О твоей поездке, — сознался он, вспомнив, что все тайное рано или поздно станет явным и тогда беды не оберешься. — Телевидение
По голосу Лада поняла, что Пашка улыбается.
— Вы с Тамарой…
Остальное, в принципе, не имело никакого значения.
Подумаешь, не было приза. Зато «они с Тамарой».
— Поздравляю, — пробормотала она, сунула трубку в рюкзак, поднялась, вышла из-под кленового шатра и подставила лицо дождю.
Что ж?.. Пусть не «она с Артемом», а «он с Тамарой». Пусть не у нее, но хоть у кого-то все получилось. Она-то понимает, как это страшно — когда не получается…
В это же самое время в одном южном городе от перрона отошел поезд. Проводив глазами родной вокзал, Степка отвернулся от окна и сказал брату:
— Зря мы это задумали! Темыч нам точно головы оторвет!
Сенька легкомысленно пожал плечами, вглядываясь в открывшийся морской горизонт.
Над морем поднимался самолет. На пороге пассажирского салона возникла безупречная стюардесса.
— А сколько нам лететь, девушка?
— Примерное время полета — два часа тридцать пять минут.
— Спасибо.
А от Москвы — еще часов двенадцать. Если за это время он не придумает, как ее выкрасть, придется поселиться в славном городе Кузнецке навсегда.
Навсегда. Какое хорошее слово.
Вот только что подумает Ника? Ей и так несладко, наверное, в багажном отделении.