Море желания

Дорсей Кристина

Делани задумчиво прикрыл глаза рукой и позволил приятелю еще несколько раз измерить шагами каюту-компанию. Потом раздался его тихий и серьезный голос:

– Но ведь с Джоном уже ничего не поделаешь…

Джайред мгновенно остановился, и кулаки его непроизвольно сжались. Он бросил на Патрика ледяной взгляд, но тут же плечи его поникли, и руки безвольно повисли вдоль тела.

– И все же я не допускаю мысли, что беднягу Джона можно смешивать с таким грязным делом…

– Увы, останься он жив и не будь этого дурацкого несчастья

с лошадью, он все-таки свернул бы на эту дорожку. Это был его собственный выбор.

– Да, но не мой! – Джайред подошел и оперся ладонями на изрезанный старый стол, что разделял их сейчас. – У меня лично нет никакой склонности ко всем эти интригам и уловкам. Я умываю руки и порываю с этим раз и навсегда.

– Но мне кажется, дружище, ты забыл одну маленькую вещь. – Рыжеватые брови Патрика не торопясь поползли вверх.

– Я прекрасно помню, если ты, конечно, намекаешь на леди Меридит. Не забыл я и того, что кто-то хватанул меня по голове, отправил на тот свет лорда Альфреда и бессовестно прибрал к рукам то золото, которым я намеревался расплатиться с проклятым стариком.

– Леди Меридит?

– Возможно. Она в тот момент точно находилась в доме. Но, увы, кажется, тут невозможно ничего разгадать и чего-то добиться. Если, конечно, мне не удастся разговорить мою прелестную заложницу.

– Ну, если она осведомитель, то сделать это будет нетрудно.

– Она утверждает, что знать ничего не знает.

– Может, решит высказаться позднее?

– Перед смертью ее папаша наговорил мне кучу баек, и теперь, я думаю, девица будет стараться продать свои знания подороже.

– А ты?

– А я буду стараться, чтобы она выложила их мне и… за ту плату, что ею уже получена.

В ответ Патрик поднял кружку в радостном салюте и одним глотком опрокинул в себя ее содержимое.

– В таком случае – удачи!

Джайред нерешительно пожал плечами.

– Если же она все-таки станет запираться, я просто-напросто отдам ее Даниэлю, как только мы доберемся до Франции. – Джайреду не хотелось признаваться приятелю, что сделает он это с большой неохотой: ведь именно ему было поручено это ответственное задание, именно его обманули, обокрали и чуть не повесили, а потому именно он сам, и никто другой должен добиться разгадки этой нелепой и таинственной истории. Капитан плеснул себе в глотку добрую порцию рома и намеревался по новой наполнить и кружку Делани, но тот закрыл ее ладонью.

– Нет, мне хватит, и пора уже на боковую. Доброй ночи, дружище! – Падди с видимым усилием поднялся на ноги. – Я чертовски рад, что ты опять вместе с нами, живой и невредимый.

– А я чертовски благодарен тебе за то, что ты нарушил приказ и не ушел с рейда.

– Помилуй Бог, твой приказ касался лишь того, чтобы «Каролина» не давала взять себя в плен этим зарвавшимся английским посудинам. Эту часть я выполнил с большим удовольствием, старина!

Джайред искренне расхохотался:

– Но на будущее напомни мне все же

писать приказы на бумаге, а то у меня стало совсем плохо с памятью! Словом, я действительно обязан тебе жизнью. – Капитан ласково ударил помощника по плечу.

– Брось. Нам с тобой считаться нечем, дружище! – и с этими словами Патрик вышел из каюты, оставив Блэкстоуна в одиночестве допивать свой ром.

Спустя некоторое время, равняющееся полудюжине выпитых кружек, капитан все еще находился в кают-компании, правда, скорее возлежа на столе, чем сидя на стуле. Тяжелые и мучительные воспоминания никак не хотели уступать место сну.

Джон.

Его брат-близнец, старше его всего несколькими минутами.

Они были настолько непохожи друг на друга внешне, насколько сердца их всегда бились в унисон. Короче, они являлись двумя сторонами одной и той же медали. Джон был изнежен и слаб, а Джайред закален и решителен; Джон был мыслитель, любитель книг, поэт, а Джайред с детства без размышления бросался в самые рискованные авантюры.

– Только зачем же ты позволил втянуть себя в эту грязь?! – с тоской прошептал пьяный капитан и уронил голову на стол.

Джон, в отличие от брата-циника, был человеком увлекающимся и верящим в добро, потому-то он с таким жаром принял к сердцу идеалы Адамса и Джефферсона, прекрасно понимая, что служить им может, увы, не на корабле и не в жаркой схватке.

«Я должен пойти на это, Джайред, – сказал он ему в их последнее свидание. – Мы, американцы, остро нуждаемся в информации, а я знаю, где и как получить ее». «Не глупи, – заспорил тогда Джайред, человек вполне эгоистичный и не ввязывавшийся ни в какие дела, если они не несли ему прибыли или наслаждения. – Ты нужен здесь, в Ройял-Оуке, больше, чем где-либо!»

«Можешь ли ты выделить мне для этих целей один из твоих каперов? Прости, что я прошу тебя об этом, ибо знаю, что и твое дело не менее важно для родины, чем мое. Ты топишь этих английских собак, как мало кто умеет… Но, пойми, каждый должен делать свое дело. Нельзя же тебе позволить одному прибрать к рукам всю славу семьи Блэкстоунов! К тому же сейчас с делегацией от Конгресса в Париж отправляется Даниэль, и он очень хочет, чтобы с ним поехал и я. Пойми же наконец, что это единственное, чем я могу помочь нашей родине и нашей победе!»

Тогда у Джайреда не нашлось слов, чтобы уговорить брата остаться дома, и тот уехал во Францию. А еще через месяц Джайред узнал, что Джон мертв. Их кузен, Даниэль, рассказал ему, как это произошло, с мельчайшими подробностями, как Джон отправился в Англию, чтобы встретиться там с осведомителем, как случайное падение с лошади стало причиной его смерти.

Так могло случиться с любым. Блэкстоун опустил голову на стиснутые кулаки. Зачем он отпустил Джона?! Почему не поехал сам? Он – сильный, тренированный, недалекий?! Если и суждено было умереть кому-то из них, то почему Господь выбрал тихого, мечтательного Джона?