Море
Шрифт:
Через три минуты, показавшиеся Марии вечностью, сестра Аннунциата вернулась.
— Доктор Жилле у себя в кабинете.
— Где его кабинет?
— Здесь, на этаже, за створчатой дверью.
— Спасибо, я пойду за ним.
Доктор Эден Жилле жил в больнице. Перед его комнатой в коридоре стояли два плетеных кресла и круглый столик. Висевшая на дверях медная табличка и почтовый ящик говорили о том, что их владелец обосновался здесь надолго. На стук Марии Орлаи послышался сонный, раздраженный голос:
— Кто
— Ординатор Мария Орлаи, дежурная терапевтического отделения.
— Что вам нужно?
— Надо оперировать кишечную непроходимость.
— Боже праведный, сейчас?! — возмутился голос.
— Срочно.
В дверях образовалась узенькая щель, а затем появился в пижаме взлохмаченный доктор Жилле.
— Простите, что я вас разбудила, но нужна срочная операция…
— На завтра заняты все операционные столы.
— Не завтра, а сейчас, немедленно.
— Сейчас? Ночью? Вы шутите! Во-первых, я не дежурный, а стало быть, мне нет никакого дела… Во-вторых, примите от меня совет на всю жизнь: никогда не следует волноваться. У больного в восемь часов утра заболит живот, а он в полночь приходит в больницу, потому что у него, видите ли, выдалось свободное время. Или, скажем, во вторник он съел пятнадцать галушек со сливами, а с расстройством желудка идет в воскресенье, пусть возится несчастный дежурный. Больные обычно выдерживают до утра. Дайте ему севенал.
— Прошу вас, господин младший врач, вы хоть посмотрите.
— А что, разве она такая красавица?
— Не шутите, пожалуйста. Сорокапятилетняя работница, мать четырех детей.
— Мать ее была прачкой, а отца пришиб корабельный канат… Если и впредь будете поступать, как велит вам ваше доброе сердце, если… апчхи… извините… — Эден ухватился за нос и громко чихнул. — Еще, чего доброго, простужусь. Простите, но я хочу спать. И очень прошу вас, ложитесь и вы. Могу вас заверить, что больше не открою дверь даже самому господу богу.
Сестра Беата мокрой салфеткой вытирала лицо женщины.
— Ну, как? — спросила вернувшаяся Орлаи.
Сестра махнула рукой.
— Если не сделают операцию, она, бедняжка, до утра не протянет.
«Возьму и сама сделаю операцию», — решила Мария и закусила губу от волнения.
— Послушайте, доктор. А что, если поискать господина Ача, может быть, он еще в больнице. Правда, доктор Ач работает в родильном отделении, но он очень порядочный человек.
— Поищите его, сестра Беата.
Не прошло и двух минут, как сестра Беата вернулась с высоким молодым врачом. Доктор Ишгван Ач представился и тотчас же подошел к больной. Орлаи следила за его быстрыми, уверенными движениями.
— Подозреваю непроходимость кишок, — сказала Мария.
— Правильно подозреваете. Здесь и в рентгене особой нужды нет. С этим тянуть нельзя.
Ассистентом Ача был сын швейцара дядюшки Ведреша.
Старик поторопился к себе в комнату, чтоб разбудить сына.
— Доктор Ач зовет, срочная операция.
Парню не понадобилось повторять дважды, он тотчас же поднялся. Дядюшка Ведреш вернулся на свой пост. Он отсутствовал всего несколько минут, но таково уже счастье бедного человека: пока его не было на месте, черт принес одетого с ног до головы во все черное нилашиста с нарукавной повязкой.
— Куда вы запропастились? Где шляетесь? Не можете усидеть?..
Напуганный Ведреш не знал, как и угодить пришедшему.
— Я уже на месте, изволите видеть. Что прикажете?
— Мне нужен доктор Жилле. Передайте ему, что пришел Паланкаи.
— Садитесь, пожалуйста. Одну минуточку…
Сколько ни звонил дядюшка Ведреш по внутреннему телефону, никто не поднимал трубку. Делая еще одну попытку, он объяснял:
— Видите ли, случается иногда, что он уходит… в отделение… или очень крепко спит. Или телефон выключил… а может быть, и вовсе нет дома…
Паланкаи молчал. Серыми колючими глазами он смотрел прямо в испещренное лиловыми жилками лицо дядюшки Ведреша.
Как тот ни старался дозвониться, все напрасно.
— Ну, что там?
— Не знаю… Не отвечают.
— Тогда я сам пойду к нему.
И Паланкаи, громко стуча ногами по каменному полу коридора, пошел наверх. От бледно-синего света, отвратительного запаха йода, эфира и крови ему становилось дурно. Он торопливо поднялся на второй этаж, повернул у створчатой двери налево и постучался. Никакого ответа не последовало. Заметив звонок, Эмиль нажал на кнопку. Звонок затрещал так, что, казалось, от его звука сотрясались стены. Никто не отвечал. Тогда он стал лупить в дверь кулаками. Но тут открылась дверь соседней комнаты и в коридор высунулась голова негодующей монашки.
— Извольте соблюдать тишину. Вам кого надо?
— Я ищу доктора Жилле.
— Вам лучше прийти завтра утром, возможно, он ушел в город.
— Но мне необходимо срочно повидаться с ним.
— Вы больны?
Паланкаи не ответил и снова принялся стучать.
— К сожалению, должна вам сказать, что у нас нет свободных мест.
— Для меня найдется, будьте покойны.
— Тогда пройдите в дежурку. Доктор ушла в операционную и, как только вернется, осмотрит вас, — сказала сестра, все еще сохраняя терпение.