Морель и госпожа Смерть
Шрифт:
— Что?
— Не сложно научиться, во всяком случае вам, — пояснил он. — У вас хорошие природные способности к ментальному общению.
— Я не замечала этого раньше, — Лизе стало забавно. Она решила проверить, в самом ли деле он слышит каждую её мысль. Вот, например, почему бы не перейти на «ты»? Разве муж с женой должны продолжать обращаться друг к другу официально?
— Наедине — нет. Если хотите, мы можем перейти и на «ты», — усмехнулся он. — А проверять меня не нужно, достаточно спросить.
— Хорошо. Почему мы сидим, как две
Лиза оглядела длинный пиршественный стол. Праздник как праздник. Жуют, переговариваются, гомонят.
— Ваша бабушка всегда была веселой и общительной особой. Что касается нас, мы должны потерпеть еще немного и сможем удалиться.
— Куда? — Лиза перешла от думанья к произнесению. Вопрос живо интересовал её. И даже волновал. Если все это не сон, допустим, она попала в странный параллельный мир, где Париж остается Парижем, а вот его жители…
— В спальню, разумеется.
— В спальню, — обреченно повторила она.
— Это вас настолько опечалило?
— На самом деле — да. — Лизе было наплевать, слышат ли её сейчас и смотрят ли на них с Лораном. Обида за неправильность происходящего закипала внутри и просилась выплеснуться слезами. Почему все так? Праздник, нарядное платье, поздравления — и никакой радости. Так не выходят замуж! — Я вас не знаю, — попробовала объяснить она. — И вы меня тоже. Меня не радует тот факт, что на мне женятся по принуждению. Пусть даже и в другом, не моем мире. Все равно обидно.
— Мне тоже это не нравится, но что же делать? Обстоятельства оказались сильнее нас. — Лоран накрыл руку Лизы своей. — Я постараюсь свести неприятные моменты к минимуму.
— Мы отсидим этот пир на весь мир, и я смогу вернуться домой?
— Боюсь, что наш брак осложнил вопрос вашего возвращения.
— Но вы же понимаете, что у меня есть семья, родители, учеба! Мне диплом получить надо! — Лиза повысила голос, и гости, что сидели ближе, повернулись к ней. Она тут же доброжелательно улыбнулась. Не хватало еще, чтобы её сочли скандалисткой. Разговор Лорана и Лизы привлек внимание бабушки Тамары, она сидела в кругу рыцарей достаточно далеко от новобрачных. Помахала Лизе рукой и воскликнула:
— Добра и счастья!
— Добра и счастья! — отозвались все и дружно подняли кубки.
Лоран встал и потянул Лизу за руку.
— Неужели еще и целоваться при всех? Пещерные обычаи у вас! — возмутилась Лиза.
— Нет, это необязательно, — сказал Морель, — хотя было бы правильным показать, что между нами согласие и приязнь.
— Поступайте, как знаете. Мне лишь бы поскорее уйти отсюда.
— Мы можем это сделать. — Лоран обнял её и все-таки поцеловал в губы. Но легко, без всякого чувства.
И это тоже было до слез обидно!
— Пожалуйста! А мы не могли бы вернуться туда, в вашу квартиру? Я не хочу в замок.
— Нет, мы должны удалиться в спальню, — со вздохом произнес Морель, а вот в глазах его никакого сочувствия Лиза
— Хоть в спальню, хоть в прихожую, только бы прочь от этой толпы. Я устала.
Лиза не лгала. Она и в самом деле смертельно устала и от церемонии, и от пира. Но более всего от чувства беспомощности. Она как щепка в водовороте — её крутит и бросает туда-сюда, и ничего нельзя изменить. За обидной свадьбой последует еще более обидная брачная ночь. И есть ужасно хочется!
«Удалиться в спальню» не означало по-тихому уйти из-за стола. Проводы до двери превратились в целое действо. Им руководила бабушка Тамара. Она быстро организовала двух рыцарей в авангард процессии и двух в арьергард.
Безусловно, выглядело все торжественно и помпезно. Разряженные новобрачные и исполненные достоинства факелоносцы в орденских плащах. За ними толпа гостей. Лизе было странно, из смутных отрывочных сведений о рыцарских орденах она вычленила один неоспоримый факт: сообщества эти были полумонашескими и не предполагали брачных уз. То есть, попросту говоря, рыцарям нельзя было жениться, нарушителей гнали из Ордена в шею. А в этом параллельном мире все навыворот. Великий Магистр должен быть женат. Великий Магистр! Это же все равно, что король или президент! А она, выходит, королева или мадам президентша. Но это еще не так страшно, как то, что Морель — некромант.
Бабушка Тамара мельком обронила, когда помогала свадебное платье шнуровать, а не разъяснила, в чем отличия некроманта от человека или там вампира, или оборотня. Профессор, который Франкенштейна создал, он ведь был некромант? А Иешуа, который своего друга Лазаря оживил? И тот встал и пошел. Простой человек такого совершить не может. Лиза ничего не знала о некромантах, а спросить уже не у кого. Поздно! До двери спальни дошли. Казалось, коридорам конца не будет, но вот та самая дверь, Лиза прекрасно её помнила!
Бабушка Тамара широко распахнула дверь, и факелоносцы уже собирались переступить порог спальни, а гости, что тянулись следом за молодыми, начали посмеиваться и перекидываться двусмысленными шутками в адрес Мореля и Лизы. Но Лоран встал в дверном проеме и жестом остановил рыцарей. Они повиновались ему, но не беспрекословно.
— Ты хочешь нарушить обычай, экселенс? — спросил один.
— Да, любезный брат. Мы с девицей Елисаветой подтвердили обеты. Ни в каких иных проверках моя жена не нуждается.
Значит, еще и проверки грозили?! Лиза задохнулась от возмущения. Не много ли берут на себя господа рыцари?! Интересно, что именно и каким способом они проверять думали? Но высказать это она не успела, Лоран ухватил её за руку, втащил в комнату и быстро захлопнул дверь, начертав на ней некий знак, вероятно вместо засова. Лиза поняла про знак потому, что линии, что Морель проводил в воздухе, светились. Но как только они погасли, комната погрузилась в кромешный мрак.