Морфо
Шрифт:
Его толстые пальцы заскользили вниз, и Коле стало совсем страшно, но в то же время приятно. Расслабленность и него охватили его. Его язык пересох, а ладони и ступни ещё больше вспотели. Он только слабо помотал головой.
– Молодец. Я знаю, я знаю, – священник произнёс последние слова шёпотом, а убранной от его штанов рукой плавно погладил щёку мальчика. При этом его глаза жарко и тоскливо смотрели в его.
Слова были сказаны. Именно в ту ночь Коля уяснил для себя нечто такое, что прежде он отказывался даже помыслить. Он одновременно и понял что-то важное, и отказывался
Через пару месяцев этого священника отослали куда-то за Урал. Ходили нехорошие слухи, и даже поговаривали, что им заинтересовались следственные органы, но дело быстро замяли. Новым духовником Коли стал отец Даниил – человек, который, казалось родился старым и мудрым.
Однако Коля не ощутил ущерба от того эпизода. Напротив – ему стало проще жить, в нём возникла определённость, он понял, что хорошо и что плохо, и это понимание стало основой его поступков в дальнейшей жизни.
Взросление – оно такое трудное
Чрезвычайное увлечение сына милитаристскими играми и полное отсутствие контактов с противоположным полом в 14 лет стало понемногу нервировать отца Коли. Он очень уважал сына и гордился его напористым характером, фраза «Далеко пойдёт» звучала уже не только из уст гордого сыном отца, но и от друзей семьи, которые наблюдали за взрослением парня. Но в этом фанатизме стало проскальзывать что-то… На взгляд Виктора Сергеевича, подросток всё-таки должен уделять внимание не только играм и карьерным успехам.
Мысль, зревшая сначала как-то стыдливо, где-то на окраинах сознания, наконец выспела и категорическим императивом бухнулась в центр принятия решений Виктора Сергеевича. Приём, который ему захотелось применить к сыну, он сам часто использовал, когда они собирались с друзьями в банях или ездили на рыбалку на Валдай. Неформальное военное братство позволяло покрывать такие вещи приличным оправданием: встретиться с бывшими сослуживцами. То, что в этой тесной компании мелькали звёздочки местного эротического бизнеса, никак не искажало цели: встретиться со старыми товарищами, так что врать жёнам практически не приходилось. «Девочки» делали их дружбу теснее и оживляли давно закосневшие разговоры и сотню раз пересказанные байки времён боевой молодости. О том, что это никак не влияло на отношение к семье, и говорить не стоит: всё в рамках классического патриархата – семья превыше всего, а звёздочки – так… Разбавить серые будни.
– Николай, – позвал его отец.
Коля только вышел из душа, у них были какие-то школьные соревнования в этот день.
– Ты отлично выступил сегодня.
– Спасибо, – ответил Коля с чувством достоинства: по-другому он не выступал.
– Тебе нужно как-то поощрять себя…
Коля непонимающе посмотрел на отца, который не знал, как подступиться.
– Там было много зрителей, ты мог бы поинтересней воспользоваться их симпатией.
Колю начинал злить этот разговор, но он знал, что отец не потерпит неуважительного обращения, поэтому спросил
– У тебя девушка-то есть? – наконец прямо спросил Виктор Сергеевич.
– Нет. Но мне и некогда, сам же видишь, сколько всего я делаю.
– Так-то оно так, но надо и девушками интересоваться. Они вдохновляют – ты сможешь делать ещё больше, как влюбишься. Мы мужчины так функционируем, – он подмигнул.
Коля начал улавливать, к чему клонит отец.
– Мы в наше время попроще были, сейчас у вас какие-то заморочки в общении. У меня для тебя одно предложение, – заговорщицки сказал он, понизив голос – в 19ом веке отвезти своего сына в бордель для взросления и одновременно обучения – ведь это тоже наука, считалось совершенно нормальным. Чтоб быть гусаром не достаточно хорошо владеть саблей. Я думаю, нам с тобой надо наведаться в одно место. Только чтобы мама не знала, хорошо? – он снова подмигнул.
Но у Коли это вызвало резкий приступ тошноты и ужаса. Он сам не мог понять, от чего именно это случилось, словно он боялся с чем-то встретиться, но чувство было настолько сильным, что он стал использовать самый тяжёлый, по его мнению, аргумент.
– Христианство учит, что блуд – это плохо, – пробормотал он непривычным для себя слабым голосом.
Конечно, это нисколько не переубедило, а наоборот подзадорило его отца. Виктор Сергеевич нахмурился.
– Поедем завтра. Ты подготовься, но лучше просто не думай об этом: это нормально, просто будь мужчиной.
Он встал и начал делать вид, что чинит их старинные настенные часы, хотя те ходили исправно.
На следующий день Коля сильно задержался в школе. Он пошёл в спортзал и так сильно упражнялся, что из носа потекла кровь. Школьный врач с тревогой констатировал, что пиковое давление перевалило за двести, Коле стоит притормозить.
Отец ждал его в легкомысленной для его круга одежде: тёмные джинсы и василькового цвета рубаха с белыми цветочками.
Коля знал характер отца и не стал ничего говорить. После того, как он снял школьные вещи, они спустились и сели в машину.
Ехали минут сорок. Отец вёл уверенно – дорога явно была ему знакома. Остановились у подъезда обычного жилого дома.
– Выходи.
Напряжение Коли выросло до угрожающего состояния, он даже опасался, что потеряет сознание.
Позвонив в домофон, Виктор Сергеевич буркнул что-то невнятно, видимо какой-то пароль, и дверь открылась.
Дверь квартиры открыл кавказец, он жестом пригласил их войти. Квартира выглядела приторно: попытка задёшево создать у клиента игривое настроение и показать, где он оказался.
Перед Колей и его отцом вывели строй девочек. Они выстроились в шеренгу, как сам коля на плацу, только девочки не умели держаться по стойке «смирно», да им это и не нужно, в общем-то.
– Выбирай, – сказал отец весело.
Коля в этот момент думал: а пойдёт ли с ним отец? Если так, то он точно отключится. Хрен знает, как там у этих гусаров принято. Он ткнул вспотевшем пальцем в бледную блондинку.
Их провели в «номер» – обычную комнату.
– Двер открыта, еси чо, – сказал кавказец и захлопнул дверь.