Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие
Шрифт:
Так, в языках, имеющих артикль, можно ввести понятие нулевого артикля – когда отсутствие артикля перед существительным (и определенного, и неопределенного) обозначает неприменимость характеристик и того, и другого артикля в данной ситуации. Это является не отсутствием указания на качество, а конкретным указанием на наличие любого качества определенной модальности, кроме двух его состояний (определенного и неопределенного – во французском языке un и le). Точно так же систему глагола в семитских языках можно описать вполне последовательно через представление о стерезисе. Дело в том, что времена в семитских языках лишь весьма отдаленно соответствуют привычной для романо-германских языков схеме. Ситуация оказывается скорее такой, что спряжение семитского глагола показывает, какому времени наиболее не соответствует действие, описываемое данным глаголом, какое значение из всего спектра временных форм заведомо должно быть отвергнуто.
Со стерезисом приходится сталкиваться и при описании исторических событий. Например, вторжение Лжедмитрия I с польскими
Если вглядеться в начавшиеся при Лжедмитрии I преобразования, они изумляют сходством с первыми шагами петровских реформ (потешные полки нового образца, самостоятельное поведения бойкого монарха, неприязнь к традиционному укладу и проч.). Можно сказать, что Петр был гомологом Лжедмитрия, пришедшим через век, но уже изнутри России. Сходство усугубляется до символа тем обстоятельством, что Лжедмитрий старательно копировал Дмитрия, был подготовлен играть его роль, вжился в нее до самоотождествления. Сам же Дмитрий, как известно, страдал эпилепсией – как и Петр. В определенном смысле Петр был новым явлением Дмитрия, но более подготовленным. «Дырка» была заштопана; преобразования, необходимые стране, производил именно законный монарх традиционной династии. Не раз отмечалось, что успех петровских реформ был обеспечен в основном именно его легитимностью как монарха.
Сходный пример действия стерезиса, а не фигуры, проявился в Великой русской революции. Культурный и идеологический вакуум возник в России к 1917 году. Именно этот вакуум засосал в себя большевистскую идеологию – не потому, что она отличалась какими-то особенно положительными чертами, а потому, что она была, а пустоту надо было заполнить. Несмотря на ряд мощных причин, детерминировавших развитие России в сторону революции, даже в начале XX века, даже в 1917 году не было неизбежным то, что реально произошло. В России в канун революции не было именно «классов», заинтересованных в падении существующего режима. Все социальные слои были недовольны существующим положением дел, но все они были настолько зависимы от режима, что не желали «всерьез» его разрушения. Дворянство ждало помощи от сильной монархии в постигших его бедах, крестьянство ожидало от «батюшки-царя» земли, буржуазия, завязанная на государственные монополии, проникала в правящие сферы, но не мыслила себе жизни без них. Идеологический вакуум, отсутствие идей о том, как разрешить тяжелейшее положение, в котором оказалась Россия, привел к революции и тирании, а вовсе не «объективное» положение дел. Сейчас, в конце тысячелетия, мы снова имеем культурный вакуум, который должен быть заполнен. И какую идеологию на этот раз затянет разверзшаяся дыра в культуре? Именно на этом примере мы видим стабилизацию «дырки» системой. «Дырка» есть ничто и как таковое не существует, однако устройство данной системы может поддерживать «дырку» и придавать ей черты структурности, какого-то поведения. В 1917 году в результате идеологического вакуума, «дырки» в духовной сфере государства произошло изменение системы; через 73 года это изменение было отвергнуто – и система в значительной мере вернулась к предыдущему состоянию с той же по характеру своему «дыркой».
Мировоззрение общества может быть самым разным – от коммунизма и фашизма до американской мечты. Осмысленное представление об окружающем мире требуется сейчас с особой силой. Дать такое представление может только культурная жизнь. От мировоззрения «вниз» идут обычаи и нормы поведения людей, особенности межличностных контактов. Космос общественной жизни заполняется эманациями общественного мировоззрения, творимого культурой. Связность идеологической системы давно осознана, и потому ведутся так называемые «информационные войны». Результаты их оказываются отнюдь не только информационными.
Этот раздел мы начали с примера стерезиса рыцарства в
Однако можно вспомнить развитие сходного явления, – японских самураев. Самураи с их особой культурой не исчезли с началом века пороха; напротив, очень многое характерное для самурайской культуры развилось только в следующие века; несмотря на господство огнестрельного оружия, этот общественный слой не исчез, развивался, и до сих пор в значительной степени именно под влиянием культуры самураев Япония развивается именно таким путем, который мы наблюдаем. Дух самураев не умер в Японии. Значит, и падение рыцарства мы не имеем права объяснять только материальными условиями, только развитием огнестрельного оружия и появлением иных типов войск. Можно заметить, что с морфологической точки зрения нас может не интересовать причина исчезновения рыцарства. Важным является сам факт наличия или отсутствия этого феномена в устройстве того или иного общественного целого. Благодаря таким фактам стерезиса мы можем с большими основаниями утвердить сходство одних явлений и убедиться в различии других. После этого у нас появляется возможность глубже понять устройство интересующего нас явления; мы поймем не просто причину того или иного события (причина – вещь недорогого стоящая, причин всегда можно найти много), а увидим движение событий, динамическую закономерность возникновения именно таких явлений, именно определенным образом воплощающих
Прежде чем завершить рассмотрение данного раздела, посвященного широко распространяющимся волнам заимствований некоторых явлений в жизни общества, надо обратиться к еще одной особенной группе заимствований.
Вестернизация есть процесс уподобления различных обществ западному типу общества. В морфологическом понимании истории этот процесс выглядит как рост числа явлений, сходных с западными, т. е. рост числа аналогий и гомологий. Вестернизация может быть поверхностной, с сохранением традиционного ядра культуры и общественного устройства (такова вестернизация Японии и Китая), а может быть глубокой, связанной с существенным уподоблением обществу западного типа (такой была вестернизация Германии). Важно заметить, что почти во всех случаях вестернизации она является (по крайней мере на первых этапах) более или менее поверхностной, что связано с самыми общими закономерностями развития сложных систем, в том числе и таких, как общества. В любом процессе заимствования и уподобления система сохраняет преемственность, а значит, большое количество существенных сходств с предыдущим состоянием. Если же преемственность не сохраняется, следует говорить о гибели прежней системы, гибели общества данного типа, и о появлении на его месте нового общества. Таков пример глубокой вестернизации североамериканских индейцев.
Теория вестернизации (модернизации) была разработана в связи с развитием Японии в XIX–XX вв. Однако в дальнейшем выяснилось, что заимствование западного образа жизни и приспособление к западным технологиям имеют значительно более широкое распространение. Япония дает очень чистый и красивый пример успешной вестернизации, но были и другие примеры – вестернизации когда-то подверглась Франция (в очень слабой, по сравнению с Японией, степени), затем Германия – также весьма неотчетливо, и, наконец, Россия. Ситуация «восточная страна перед волной вестернизации» повторялась много раз. Можно найти великолепные примеры изоляции, которые демонстрируют замечательно глубокие и неожиданные сходства. Так, Византия XI, XII вв. замкнулась перед «Западом», как и Япония XVI–XVIII вв. В Византии «изоляционизм» выражен несколько слабее, поскольку сам Запад был еще не вполне вестернизован, да и традиционные (а также географические) связи с «Западом» у Византии были не в пример сильнее, чем у Японии.
Пожалуй, первой (в Новое время) страной незападного типа, столкнувшейся с проблемой вестернизации, была именно Россия. Вестернизация не ограничивается поверхностным заимствованием техники, она включает широкий спектр реакций реагирующей системы на сильное внешнее воздействие. Специфика процесса вестернизации определяется в первую очередь не характером западного влияния, а особенностями страны или региона, претерпевающего данное воздействие. Результат вестернизации в большей степени связан с предшествующими стадиями развития вестернизуемой страны, чем с предметной областью заимствований. Короче, вестернизация представляет собой сильное стрессовое воздействие на историю и культуру страны, но если ситуация не заканчивается гибелью вестернизуемой культуры, то всегда можно утверждать, что вестернизованная страна сильнее связана преемственными связями со своим до-вестернизационным прошлым, чем с теми регионами, откуда она получила заряд западной культуры. Поэтому число вариантов вестернизации определяется типами вестернизуемых культур в гораздо большей степени, чем случайными удачами и неудачами на пути самой вестернизации. Фактор преемственности в любой истории развития более значим, чем факт изменения, в частности – модернизации.