Морфы
Шрифт:
И вот на третьем сне произошло ЭТО.
Я сначала ничего не поняла. Только вдруг обнаружила, что кнопка на руле проваливается, словно туда запала. И не бледно-желтая или красная, а темная как черешня, которой я лакомилась днем.
И тревога такая прямо в воздухе повисла, что живот скрутило — я даже согнулась от неожиданности, а когда разогнулась, то сразу поняла, что не так — лицо и руки Леры светились. И сонной она больше не выглядела.
– Ты мне снишься?
– спросила она тонким голосом.
– Где мы? Что мы делаем?
Первой реакцией было вывалить по памяти всё, что она и так должна была помнить, но
– Лонгольеры, - ляпнула я первое, что пришло в голову, судорожно пытаясь вспомнить, что я знаю об этих созданиях Кинга. Такие книги я читать не любила — уж больно страшные. И вообще, я хоть правильно их назвала?!
– Они поедают пространство вокруг нас!
Похоже, Лера, в отличие от меня, или фильм читала, или книгу смотрела. То есть, наоборот. Теперь вокруг нас появились какие-то люди, кусок самолета — в прямом смысле только кусок. А потом какие-то жуткие существа — и я поняла, что теперь точно смотреть такое не буду. Ни за что на свете!
Лера побледнела — и исчезла. И мир как всегда пошел рябью, так что я привычно перепрыгнула в следующий сон. То есть, мне так показалось. На деле меня перенесло куда дальше, причем в прямом смысле, а не только в переносном — под руки меня держали две хмурые дамы неопределенного возраста. Похоже, мне только показалось, что всё благополучно закончилось.
Что ж, пару часов спустя я осознала, что кошмарная путаница во всем и бюрократия — это прерогатива не только реального мира. Я сидела и заполняла бумажки. Ужасная трата времени, особенно, если надо готовиться к экзаменам, но делать нечего. Как объяснила мне шепотом занятая тем же самым Рыба, произошел серьезнейший сбой, и в наших же интересах помочь расследованию его причин.
Рыба на меня почти не злилась. То есть, она, разумеется, не выглядела счастливой, да и с чего бы это, но признавать ошибки она умела. Впрочем, оказалось, дело было не только в этом. Как рассказала внезапно ставшая еще более словоохотливой Рыба, я поступила единственно верно в своей ситуации. Настоящий куратор переправил бы волонтера в другой сон сразу, едва у него засветились бы лицо и руки, или же создал бы суррогат сна на месте, но у меня не было умений. К счастью, я позволила себе глупость, и она спасла ситуацию. Мозг сновидца способен и сам создать сон на пустом месте — в этом я убедилась на примере призыва Рыбы в ночь нашего знакомства, ему только нужен толчок. И этот толчок я организовала. Честь мне и хвала, а еще выговор за то, что занимаюсь не своей работой.
А еще я была дважды молодец, потому как последующая за всей этой суматохой встреча с Вестом была мною успешно предсказана. Не бог весть какое достижение, но всё равно приятно.
Прежде, чем он успел открыть рот и разразиться тирадой, которая, без всяких сомнений, должна будет наставить меня на путь истинный, я выпалила первой заранее подготовленную фразу:
– Вест, а как тебя сокращенно называют?
Не то, чтобы я прямо очень хотела это знать. Моя бы воля, я бы его никак не называла, но пора было уже смириться с жестокой действительностью, которая раз за разом сталкивала нас нос к носу.
Этот
– Ничего непонятно, - раздраженно ответила я.
– Это и есть укороченное имя!
– рявкнул Вест, окончательно спадая с лица. Ну надо же.
– А какой тогда полное?
– я, как будущий журналист, на всякий случай читала много около филологической литературы, и словарь имен туда тоже входил. Так что мне такие варианты на ум приходили — закачаешься!
– Не скажу, - буркнул Вест и поспешил сменить тему.
– Ты лучше скажи, что творишь? К моему научруку собралась на тарелочке с голубой каемочкой?
Поразмыслив, я поняла, что Кошмарыч вполне тянет на того, кто не погнушается студенткой и закусить, к тому же на тарелочке, поэтому отрицательно помотала головой.
– А выглядит именно так, - поднял палец Вест.
– Но я понимаю тебя, вывернулась — и то неплохо.
– А что вообще за ерунда тут происходила?
– я только сейчас сообразила, что Вест наверняка знает больше, чем сказали мне и даже Рыбе, которая в некотором роде была среди обвиняемых.
И Вест не обманул моих ожиданий, принимаясь рассказывать. Как и говорил уже его научрук, за пределами Университета в сновидениях царила самая настоящая анархия, и не было никого, кто бы мог заставить сноходцев соблюдать законы. Даже хуже — любой свежеиспеченный закон тотчас кидались нарушать, просто потому что могут.
Единственной силой, способной хоть немного регулировать этот постоянно изменяющийся мир, были именно преподаватели Университета. Но и они не могли быть сразу повсюду, где творились безумства, поэтому было решено соблюдать только один закон — неопытные сноходцы не должны были иметь возможность делиться знанием об этом мире, а безумных требовалось выводить из мира как неопытных — корректируя их память, загоняя реальные знания в смутные воспоминания сна. «Раскрыть над ним зонтик» - так это называлось. Да, выглядит как два закона, а не один, но, как пояснил Вест, даже тут только что созданное правило было нарушено.
Разумеется, я тут же предположила, что эти самые безумцы и зверские отморозки-недоучки сами не против кому-нибудь изменить память и выставить из зыбкого мира снов. И вот тут-то и оказалось самое интересное. Оказывается, многие и впрямь мечтали о такой способности, да только бодливой корове бог рогов не дал — получить такое умение могли лишь единицы. Неизвестно, что нужно было для этого, но точно требовалось проработать какое-то неприличное количество лет преподавателем в Университете и выучить нескольких личных учеников.
– Но ведь те, кто просто хочет получить эту особенную власть, тоже могут пойти в преподаватели, разве нет?
– уточнила я беспокоящий меня вопрос.
– Разумеется, - важно кивнул Вест.
– Но считается, что тот, кто годами учит и меняет других, не может не измениться сам. До сих пор это работало.
Я фыркнула. Нет ничего более жалкого, чем отговорка «до сих пор не ломалось».
– И что, никто не знает, есть ли сейчас среди преподавателей кто-то, еще не достигший этой власти, но желающий её?
– спросила я, подспудно ожидая отрицательный ответ. В самом деле, ну кто всерьез признает, что мечтает превратить и без того неустойчивый мир в полный хаос?