Морганы. Династия крупнейших олигархов
Шрифт:
В результате таких маневров Фиск добился контроля над этим совещанием акционеров, а Ремси и Морган удалились для организации своего собственного совещания. Готовый и к этому, Фиск представил постановление, запрещавшее инспекторам Ремси получать голоса по определенным акциям, а также выпущенный за день до этого судьей Барнардом приказ об аресте Ремси и еще трех сотрудников «Олбани и Саскуэханна». От другого судьи Ремси незамедлительно получил приказ о своем освобождении под залог. Тогда каждая из сторон выбрала свой собственный совет директоров (в совет Ремси вошел Дж. П. Морган) и приняла резолюции, обвинявшие друг друга в мошенничестве, насилии, преступлениях и аморальных действиях.
Совещание акционеров так и не приняло никакого решения, и война на уничтожение разгорелась с новой силой – еще семь судебных разбирательств, множество постановлений, слушания дел о неуважении к суду, а также множественные аресты. Построенная для того, чтобы служить людям, «Олбани и Саскуэханна» была полностью деморализована. Общественность
Хотя Гулд и Фиск сохранили контроль над советом директоров «Эри» на выборах в октябре, их позицию сильно пошатнула черная пятница и ряд других событий. Предвидя развитие ситуации и готовясь к юридической борьбе за «Олбани и Саскуэханна» в Верховном суде, Морган совершил обходной маневр против Гулда и Фиска. В ноябре Ремси, как один из акционеров, добился постановления Верховного суда, отстранявшего Гулда, Фиска и их сообщников от службы на постах сотрудников и директоров «Эри» по причине глубоко неправильного поведения и крупных злоупотреблений на вверенных им постах. Жалоба Ремси рассматривалась в рамках устава Нью-Йорка, позволявшего Верховному суду снимать с поста любого директора корпорации в каждом случае, когда тот злоупотребляет доверием выборщиков. В своей жалобе Ремси обвинял Гулда, Фиска и их пособников в беспринципном узурпировании обманным путем контроля над собственностью акционеров, в присвоении миллионов долларов «Эри», в утрате доверия и репутации, в использовании денег компании для своих спекуляций золотом и подкупа политических деятелей, в невыплате дивидендов и в результате в деморализации работы «Эри», что повлекло за собой ужасные беды, разрушения и смертельные случаи. Помимо снятия Гулда, Фиска и их пособников с постов сотрудников и директоров, суд отказал им в использовании каких-либо прав, привилегий или полномочий в отношении указанной компании, или ее франшиз, прав собственности в любом виде до последующих указаний суда. Более того, неуволенным директорам «Эри» было запрещено выбирать новых директоров и иметь что-либо общее с отстраненными директорами и сотрудниками.
Всем стало ясно, что поражение пиратов окончательное и полное. «Заговорщики «Эри» потерпели крах, – с радостью объявила «Нью-Йорк таймс». – Господа Гулд, Фиск и их сотоварищи лишились власти, которой они злоупотребляли и торговали как проститутки. Справедливость хоть и с опозданием, но все же встала на правильные рельсы».
Но радоваться было еще рано, и обходной маневр Моргана не был столь успешным, как казалось. Решение об отстранении было принято 23 ноября и вступало в силу лишь на следующий день. Гулд и Фиск забаррикадировались в помещениях «Эри», выставили вооруженную охрану и отказались выполнить решение суда. И опять нелегалы обратились за помощью к закону. Судья одного из штатов, временно находившийся в Нью-Йорке, за пределами своей юрисдикции, согласился выписать постановление, приостанавливающее вступление в силу решения суда об отстранении Гулда и Фиска. Вслед за этим надежный судья Барнард издал постановление, которое запрещало Ремси продолжать это судебное дело, восстанавливало Гулда и Фиска в их должностях, запрещало им игнорировать выполнение каких-либо решений совета директоров «Эри». И снова посыпались слушания дел о неуважении к суду, новые постановления, аресты и огромные гонорары адвокатам. Газеты возмущались таким ведением дел. В самый разгар этой мелодраматичной тяжбы Гулд пробрался в Олбани и в своей оригинальной манере добился от легислатуры принятия решения о том, что государственный суд не может рассматривать дело о смещении директоров корпорации, возбужденное любой понесшей ущерб частной группой. Это было позволено только генеральному прокурору страны, а эту должность на тот момент занимал человек Гулда.
Получив отпор в своем обходном маневре, Морган выиграл в главном – в обвинении против заговорщиков «Эри». В декабре 1869 года Верховный суд штата Нью-Йорк вынес свое решение по делу «Олбани и Саскуэханна». Выборы совета директоров под руководством Дж. Пирпонта Моргана были признаны неоспоримо законными, а действия группы Гулд – Фиск основывались на заговоре и мошенничестве. Гулду, Фиску и их сотоварищам «навсегда запрещалось» возбуждать какие-либо новые судебные дела по данному вопросу, а группа Моргана – Ремси получала право на возмещение всех расходов. Морган незамедлительно приобрел железную дорогу «Олбани и Саскуэханна» на правах аренды для «Делавэр и Хадсон кэнел компани», в результате чего стоимость их акций возросла до ста долларов и принесла прекрасные прибыли.
Такое решение было уж слишком благосклонным для группы Моргана – Ремси, и после апелляции суд отменил законность выборов директоров Моргана, но оставил без изменения решение о компенсации расходов и недопустимости дальнейших судебных разбирательств. Но новые слушания больше не интересовали Джея Гулда. В 1872 году он был изгнан из «Эри» группой английских акционеров, которые использовали методы Гулда против него самого.
Уже в течение многих лет эти английские акционеры старались отстранить Гулда от управления
И все же старый Джуниус Морган отомстил, добившись выплаты семидесяти тысяч долларов в качестве компенсации за его отказ от договора о продаже облигаций «Эри». Бишофшайм и Голдсмит тоже получили компенсацию как за это, так и за расходы по отлучению Гулда от получения доходов от продажи ценных бумаг «Эри». Новое управление железной дороги потребовало от Джея Гулда возместить украденные у «Эри» девять миллионов долларов, и тот уладил дело за пять миллионов долларов, но при условии, что с ним будут консультироваться по вопросам работы железной дороги и позволят купить двести тысяч акций «Эри» по рыночной цене. Гулд сделал так, зная, что новости о решении этого вопроса поднимут цену на ценные бумаги «Эри», после чего он продал свои акции. Полученная прибыль, по словам Гулда, «возместила мне те деньги, которые я выплатил «Эри»». Сверх всего, оказалось, что стоимость ценных бумаг, которые Гулд использовал для урегулирования этого дела, составляла лишь двести тысяч долларов. На своем поражении, как и в заговоре черной пятницы, Джей Гулд умудрился сделать миллионы. Британские журналы рассматривали эту сделку как свидетельство очень нездорового состояния коммерческой морали, с чем не могла не согласиться «Нью-Йорк таймс».
Победа Дж. П. Моргана над Джеем Гулдом и Джимом Фиском произвела огромное впечатление на его современников, по мнению которых это соперничество, которое велось как посредством законных актов, так и силой оружия, сделало господина Моргана всеми уважаемым финансистом. Это стало новой концепцией финансиста, учитывавшей тенденции того времени. Победа над людьми, которые сумели навязать свою волю самому Корнелиусу Вандербилту и терроризировали все деловое сообщество, стала достижением, отметившим появление на сцене доминирующей личности. Прежние банкиры либо побаивались Джея Гулда и Джима Фиска, либо участвовали в их аферах, либо сами использовали аналогичные методы. Более того, зачастую они опасались применять такую напористую тактику, которая требовалась при данных обстоятельствах. Но Морган этого не страшился. Он отвечал ударом на удар и вероломством на вероломство. Впоследствии для достижения своих целей он объединил эти методы с использованием большого капитала. Такое сочетание стало непобедимым.
Глава 13. Финансирование правительства: 1871–1879 гг
– Хватайте эту Мышь Соню! – завопила Королева.
– Рубите ей голову! Гоните ее в шею! Подавите ее! Ущипните ее! Отрежьте ей усы!
Борьба Дж. Пирпонта Моргана против Джея Гулда и Джима Фиска, продемонстрировавшая качества характера Моргана и предвещавшая еще более важные события в делах железной дороги, явилась лишь прелюдией. Банкирский дом Морганов сформировался как олицетворение финансовой мощи Америки в работе с международными финансами, в борьбе против Джея Кука и в разгар правительственного финансирования в 1871–1879 годах, во время которого национальные долговые обязательства были рефинансированы на семьсот пятьдесят миллионов долларов, в большей степени через посредничество дома Морганов.
В 1871 году Джей Кук был ведущим американским финансистом и представлял собой любопытное сочетание хитреца и священника, конструктивного созидателя и отчаянного спекулянта, патриота и беспринципного дельца. Кук олицетворял собой цитадель, финансировавшую правительство во время Гражданской войны, а его продажам облигаций (принесшим ему комиссионные в размере семи миллионов ста восьмидесяти семи тысяч долларов) помогали хитроумные политические интриги, подкуп прессы и втирание в доверие к мелким инвесторам. Другие банкиры были для правительства скорее обузой, чем помощью, так как часто спекулировали на золоте и правительственном кредите, в то время как Джею Куку удавалось хитроумно объединять прибыль и лояльность. Его почти монополистическое преимущество при продаже военных облигаций (которое предвосхищало многие современные идеи по продаже популярных облигаций, несмотря на обманчивый лозунг «Национальный долг – это национальное благо») вызвало неприязнь у финансового сообщества. В своей погоне за властью Кук беспощадно втаптывал в грязь всех конкурентов. Эта неприязнь усилилась после войны и создания в Нью-Йорке отделения банкирского дома «Джей Кук и К°», когда даже старые друзья стали его конкурентами. Эта новая компания тут же стала успешной.