Моргейн
Шрифт:
7
Звук шагов по каменным плитам неожиданно разбудил его. Вейни почувствовал, что он уже не один, повернулся на спину, едва не впадая в панику, и сбросил с себя покрывало, пытаясь подняться на вытянутой руке.
Около кровати стоял человек, одетый в черную, отделанную серебром одежду, и Вейни так и застыл, опустив на пол одну босую ногу. Огонь в камине давным-давно погас, а дневной свет еще слабо пробивался через узкую щель в окне. В комнате чувствовался сквозняк.
Это был Эридж, постаревший, с огрубевшим лицом.
Когда Вейни встал, то увидел, что они были одни в этой жутковатой комнате, и дверь в коридор была закрыта. Скорее всего по другую ее сторону находились вооруженные люди. Поэтому иллюзий о своей безопасности он не питал. Он смело и открыто взглянул в лицо Эриджа, в какой-то степени даже игнорируя его, и отошел в сторону, чтобы надеть сапоги. Затем он подошел к столу, где еще оставалось немного вина, и, захватив с собой эти остатки, перешел к камину, надеясь, что вино немного ослабит холод, который начал опять пробирать его. Эридж молча наблюдал за всеми его действиями, не прерывая их.
Когда же он, опустившись на колени, начал разжигать огонь, то вновь услышал шаги Эриджа за своей спиной и почувствовал осторожное прикосновение длинных пальцев, которые перебирали концы его, теперь уже длинных до плеч, волос. Их можно было уже свободно держать в руке, хотя они и не были так длинны, как обычно требовалось для посвящения в воины. Прикосновения Эриджа были очень осторожны, словно он гладил волосы ребенка.
Вейни поднял голову, преодолевая какое-то внутреннее сопротивление, но не пытался повернуть ее, приготовившись к тому, что каждую секунду может последовать жесткий рывок. Но он ошибся.
— А мне казалось, — заговорил Эридж, — что остатки чести, которые еще были у тебя, когда ты покидал этот дом, не позволят тебе вернуться сюда.
Неожиданно Эридж отпустил его волосы. Вейни воспользовался этим, повернулся и встал. Эридж был выше его, и поэтому ему всегда было трудно смотреть на старшего брата, когда тот находился на близком расстоянии от него. Спина Вейни находилась недалеко от огня, уже разгоравшегося в камине, и жар, исходивший оттуда, начинал беспокоить его. Но Эридж не отступал ни на шаг и не пытался освободить его и от этого испытания.
Тут Вейни заметил, что у Эриджа почти совсем нет правой руки: он прятал на своей груди, в складках одежды, лишь жалкий обрубок, на который с ужасом и уставился Вейни, а Эридж поднял его повыше, чтобы тот мог лучше видеть.
— Это твоя работа, — сказал он просто. — Как и многое другое.
Но Вейни не стал выражать своих сожалений по этому поводу. Он просто не мог произнести в этот момент тех слов, которые выражали чувства, охватившие его. Эридж был очень тщеславен и к тому же очень искусен в обращении с мечом, луком и арфой.
Жар от разгоревшегося камина вызывал уже нестерпимую боль в ногах, и Вейни сделал непроизвольное движение вперед и уронил кубок с остатками вина, который покатился, разбрызгивая темные
— Ты появился здесь в очень странной компании, — заметил Эридж. — Это действительно она?
— Да, — тихо ответил Вейни.
Эридж некоторое время обдумывал его ответ. Ведь он все-таки наполовину маай и обладал холодным и практичным умом, который заставлял его больше сомневаться, чем принимать что-либо на веру. Возможно поэтому многие люди из этого рода не отличались чрезмерным почитанием религии. Трудно было сказать, какая из его сторон победит в конкретный момент: богопослушный нхи или циничный маай.
— Я уже видел несколько вещей, принадлежащих ей, — продолжил он. — И они подтверждают, что это действительно она. Но, с другой стороны, ее рана кровоточит как и у обычного смертного.
— На нашем пути есть враги, — заговорил Вейни неожиданно охрипшим голосом, — которые не будут особенно приятными и для Мориджа. Поэтому вам лучше разрешить нам продолжить наше путешествие, как только она хоть немного придет в себя. Мы постараемся не причинить вам никаких неприятностей: ведь если мы уедем, никто уже не будет нападать на эту землю, преследуя нас. Все внимание Хеймура будет обращено только в нашу сторону, и ему будет просто некогда связываться еще и с Мориджем. Если же вы попытаетесь удерживать ее здесь, то ситуация может измениться.
— А если она умрет здесь?
Он внимательно посмотрел на Эриджа, будто изучая его, и начал подводить итог прошедших двух лет: один ребенок погиб, и взамен должен быть убит другой, хладнокровно, по расчету. Эридж был человек настроения, обладал тщеславием, а иногда и добротой. Это и отличало его от Кандриса. Но теперь весь его облик скорее напоминал мрачного, совершенно нелюдимого человека, с лицом покрытом глубокими морщинами вдоль щек и вокруг глаз.
— Отпусти ее, — сказал Вейни. — Люди с севера преследуют ее, а тебе нет никакого смысла ввязываться в борьбу с Хеймуром. Этого никогда не следует делать, и ты это знаешь очень хорошо.
— А куда и зачем она направляется? — спросил Эридж.
— Чем меньше народ Мориджа будет иметь с ней дел, тем лучше будет для этой земли. Возможно, что давняя кровная вражда, которая все еще не утихла, и возможно, что она даже более опасна для них, чем для тебя. Во всяком случае, я стараюсь говорить тебе только правду.
Эридж раздумывал какое-то время, изучая огонь в камине, и наконец, спрятав обрубок руки в складки одежды, поднял темные глаза, внимательно глядя на Вейни. А в его взгляде чувствовались твердость и расчет.
— Последний раз я слышал о тебе, когда маай Джервейн пытался убить тебя, но ты исчез, украв лошадь в Эрде.
— Прошло почти два года, как я миновал земли Маай, — подтвердил Вейни. — Я действительно сбежал от них и взял лошадь, но в обмен на свою.
Губы Эриджа тронула веселая усмешка высокомерия.
— Я так понимаю, что это было еще до поступления на эту службу?
— Да, еще до этого.
— И как же случилось, что ты оказался в таком положении?