Моритур
Шрифт:
Лиза вдруг поняла, что заболталась с удивительным зверем и забыла о цели своей прогулки. Она поднялась с корточек и начала переминаться с ноги на ногу.
— Прощай, Инок. — девушка погладила зверька по голове.
— Не прощай, а до свидания! — мурлыкнул не кот. — Еще свидимся, ведьмочка, и надеюсь, что не раз.
Коргоруши расправил свои крылья и упорхнул от девушки. А Лиза продолжила путь в Заставу, размышляя о необычном звере, встретившимся на пути. Даже он знал о мире куда больше самой Лизы, и она собиралась восполнить пробелы и почитать учебники Селены, чтобы при
С мыслями о том, что она может быть ведьмой, Лиза дошла до Заставы, возле которой ее встретил один из беллаторов-охранников. Он же кинул Зов Гадриэлю и проводил девушку на территорию Заставы, в уютную тёплую беседку, где Лиза наконец смогла сбросить зимнюю куртку и согреться чаем, которым ее также угостил этот сверх любезный беллатор.
Лиза пила вкусный травяной чай вприкуску с печеньями, когда к ней подошел Гадриэль. Несмотря на тревогу, беседу она начала с вопроса неожиданного:
— И почему Вар не мог Селене свидание в этой беседке устроить? Нам бы не пришлось все на себе таскать.
— Я ему такой же вопрос задал. — Гадриэль вспомнил, как они носили мебель и готовили еду для первого свидания Ингвара и Селены. — Он сказал, что она не романтичная.
— Не романтичная? — такого варианта девушка, любующаяся поросшей плющом беседкой, не ожидала. Она считала это место очень даже романтичным.
— Именно. Но все дело в том, что она находится на защищенной территории. Селене сюда пока нельзя.
— А мне тогда почему можно?
— Ты же моя возлюбленная, я тебя у Мэша отбил. А раз тебе в Заставу с лазаретом можно, то можно и в беседку.
Лиза покраснела. Вот Гадри и припомнил ей фокус, благодаря которому она попала в их Заставу в первый раз. Видимо этот же фокус нужно было благодарить за сегодняшнюю любезность охранника и печенья с чаем.
Но беллатор не стал дальше подкалывать девушку, только похлопал по лавочке, приглашая сесть. А потом спросил прямо:
— Ты же о Мэше хочешь поговорить?
Лиза покраснела еще больше. Она пришла рассказать о своих страхах и попросить о помощи, но услышав имя любимого, сердце предательски екнуло. Конечно же, она хотела поговорить о Мэше, но не с беллатором же беседовать, он малума терпеть не может, да и ее недолюбливает.
Размышления девушки были написаны на лице и Гадриэль все понял. Как понял и то, что настал тот самый момент, когда Лизе нужна поддержка и он не мог отказать. Еще вчера он бы и слушать ее душевные переживания относительно Мэшера не стал, даже несмотря на недавнее видение от альянги, но после утреннего необычного разговора с самой необычной личностью, он изменил свое мнение. Мир даровал ему чудо, и он хотел отплатить той же монетой.
— Давай, вперед! — разрешил Гадриэль. — Кроме меня никто слушать не будет.
— Если честно, я пришла поговорить совсем о другом. Но… — девушка прикусила губу. — Ты не знаешь, что с ним случилось? Вар сказал только, что он пропал, а Селена старательно прячет довольную улыбку и изо всех сил изображает сострадание, от которого фальшью разит за километр.
— Хочешь правду?
— Псевдоободряющего вранья я еще
— Скорее всего он давно мертв или умрет в ближайшие дни. Но ты знаешь об этом не хуже меня. У тебя интуиция хорошая.
Лиза еще сильнее прикусила губу, но слезы все равно потекли. Гадриэль не собирался ни успокаивать ее, ни утирать ей слезы. Она захотела правду, он сказал правду.
— То, что я сейчас скажу, будет странным, но я скажу. Я не понимаю, как ты влюбилась в Мэша. Но любовь штука странная. Мне ли не знать. Но если ваши чувства искренние, если ты веришь в них и в совместное будущее, шанс есть. Будешь верить, что любимый жив, он будет жив.
Девушка внимательно пригляделась к Гадриэлю, пытаясь найти намек на шутку, но он был серьезен как никогда.
— А ты бы верил?
— Я верил. Всегда. Любовь и есть вера. Если в тебе нет веры, нет и любви.
— Как же я хочу верить в то, что ты прав и что моей любви хватит на то, чтобы Мэш остался жив.
— Вот и верь! Пусть все даже имя его забудут, а ты верь, как в тот самом стихотворении.
Девушка тоже вспомнила это пронзительное стихотворение, которое когда-то учила в школе, и улыбнулась, а после утерла слезы. Ей захотелось верить, что любовь и правда творит чудеса.
Дав Лизе немного времени на размышления, беллатор вернулся к основной теме беседы:
— О чем пришла поговорить?
— Ну… — Лиза замялась, а потом одернула себя. Глупо строить из себя пушистую кошечку, когда в тебе живет хищная пантера. — Я даже не знаю, как правильно все сформулировать. Со мной происходит что-то странное. Если коротко, мне постоянно хочется навредить или Вару, или Селене. И это не желания из разряда «Вот уроды, снова обувь всю в прихожей разбросали, сейчас возьму и спрячу ее, будут знать как на место не ставить». Нет, Гадриэль, все куда хуже. Увидев немытую кружку Вара, я представляю, как затолкаю ее ему прямо в глотку, а потом налью туда еще и кипяточка. А увидев немытую тарелку, я жажду разбить о голову Селены. А лучше весь сервиз. И это самое милое, что приходило мне на ум за эти дни. Остальное я даже озвучивать боюсь.
— Я понял. — кивнул Гадриэль. — Можешь не продолжать. Все это мне очень знакомо.
— Так я не одна такая? — Лизе стало значительно легче. — Я что и правда ведьма? Ты сможешь мне помочь?
— Нет, ты не ведьма. Хотя характер тот еще. Не, я не могу помочь. Но может кое-кто другой и сейчас мы к нему заглянем.
Гадриэль обнял девушку и перенёс внутрь Заставы, прямо к кабинету Михаила. Надо отдать должное, в этот раз завтрак Лиза удержала в себе. Беллатор попросил Лизу немного подождать и быстро переговорил с главой бонумов. Вернувшись к девушке, он дал ей наставления, а после открыл дверь, приглашая в кабинет. Лиза замерла на пороге, немного подумала и сделала шаг внутрь. Дверь за ней захлопнулась. Гадриэля на беседу не пригласили. Но он и не рвался, он хотел переговорить с Витиумом, чтобы тот помог Лизе, как когда-то помог и ему, потому что сомневался, что Михаил предоставит девушке реальную помощь.