Моров. Том 5
Шрифт:
За моей спиной пылали цистерны с топливом. Несколько бензовозов застыли, охваченные огнем. Запах горящих нефтепродуктов забивал дыхание, в небо поднимался густой черный смог.
На то, чтобы закончить с подготовительной частью, ушел почти весь день. Но теперь некому было давить в этом районе на границы Российской Империи. Как и стрелять по гражданскому населению.
Оперевшись на трость, я переводил дыхание перед последним рывком. Резерва осталось не так чтобы много — чуть больше половины. Пара убитых магов, охранявших стратегический
Шагая по вытоптанному снегу мимо лежащих тут и там мертвецов, я запустил обнаружение жизни и, остановившись, усмехнулся. На место пожара мчались броневики, как раз от того самого штаба, куда я намеревался заглянуть.
Спокойно отойдя в сторону, чтобы меня было видно на фоне бушующего пожара, я оперся на трость и замер в ожидании гостей. Уже безо всякого усиления слух различал рев двигателей — три машины спешили засвидетельствовать потерю топлива. Без него у Вышноватого уже не выйдет так спокойно кататься по приграничной территории.
Конечно, это всего лишь одна точка, ну так и я здесь не для того, чтобы против всей польской армии бороться. Главное, что в этом направлении теперь станет гораздо безопаснее.
Машины показались из-за деревьев. Дороги были проложены, обкатаны, так что броневикам даже не приходилось вскапывать снег, чтобы прорваться к пожару. Понятно, что сюда заявлялись часто — с этого склада шло топливо на весь район.
Наконец, автомобили остановились метрах в ста от меня. Я помахал полякам рукой, не забывая улыбаться. Раз уж я в гостях, стоит проявить немного вежливости, верно?
Из первого броневика высыпали солдаты. Их форма отличалась цветом, на каждом было навешано немало артефактов. Да и оружие тоже заточено не для операций по штурму окопов, а на противостояние чародеям.
— Ты еще кто такой? — выскочив из центрального автомобиля, рявкнул немного обрюзгший мужчина в мундире.
Он хлопнул дверцей и решительно направился в мою сторону. Магия закружилась вокруг его сжатых в кулаки пальцев. Меня держали на прицеле почти пятнадцать человек — как снаружи, так и внутри броневиков. А потом назвавшему себя гетманом, казалось бы, опасаться было нечего.
— Иван Владимирович Моров, — представился я, после чего поднял трость и направил ее в сторону прибывшего командира. — И я принес тебе смерть.
Череп сверкнул глазами, и Вышноватый схватился за собственное горло, пытаясь оторвать призрачные пальцы. Приближение моего слуги никто не заметил — свет от пожара слепил их, я-то стоял к огню спиной и видел прекрасно даже без магического взора.
Вышноватого подняло над землей на половину его роста, и охрана польского гетмана открыла по мне огонь. Пули, сияя вложенными в них чарами, вспарывали воздух, но со свистом улетали прочь, стоило им достигнуть динамического щита.
— Валите его! — крикнул старший от машин, и в мою сторону разрядили несколько подствольных гранатометов.
Я лишь щелкнул пальцами, и снаряды
Вышноватый хрипел, пучил глаза и сучил ногами. Воздух в его легких давно закончился, а вдохнуть новый ему не давало сдавленное горло.
Я поднял руку ладонью кверху, и от моих пальцев в сторону броневиков устремилось оранжевое пламя. Артефактная защита гетманской охраны была серьезно оснащена, но не от температуры. Так что собственная броня превратилась для них в раскаленную сковороду.
Дослушав крики заживо сваренных людей, я отпустил тело гетмана. Вышноватый рухнул в снег и, громко хватая пастью воздух, пытался подняться на четвереньки.
— Зря ты напал на мою страну, пан, — с неодобрением покачал головой я. — Но мы с тобой потом поговорим.
Сакс взмыл в воздух, а в следующую секунду вошел в шею гетмана. Провернувшись по кругу, клинок отделил голову поляка, и вытерев кровь об мундир Вышноватого, нырнул обратно ко мне во внутренний карман пиджака.
Я достал телефон из кармана брюк и набрал номер.
— Я закончил.
— Я тоже, дорогой племянник, — ответил мне «Косарь», сейчас орудовавший южнее. — Жди в гости.
— Договорились, — произнес я, прежде чем положить трубку.
Из куска мундира гетмана я телекинезом соорудил мешок, в который по моему жесту закатилась отсеченная голова. Я поднял свою ношу уже собственной рукой и двинулся в сторону назначенного места встречи.
Мои дела в Польше еще не закончились. И Василий Владимирович мне в них поможет.
Глава 22
Московский особняк дворянского рода Герасимовых.
— Отец, это правда? — набравшись смелости, спросила Мирослава Анатольевна.
Глава рода Герасимовых поднял бровь, продолжая есть.
— Что именно, родная моя? — уточнил он.
— В академии отменены занятия Ивана Владимировича, — пояснила девушка. — Екатерина Вячеславовна сказала, он в Польше.
Анатолий Никодимович вытер рот салфеткой, задумчиво разглядывая дочь.
В ее глазах застыла тревога. И несмотря на то, что сама по себе эта реакция была достаточно негативной, однако сам факт того, что Мирослава переживает за Морова, главу рода Герасимовых обрадовал. Может быть, все не так уж и безнадежно?
Он прекрасно знал, как после открытия академии практически тут же отступились Большаковы. А уж Кристину Гордеевну едва не сватали Ивану Владимировичу всем высшим светом.
Мирослава же ни в какую не желала сближаться с Моровым. Да, они встретились разок, и то для этого пришлось на дочь давить да требовать с самого Ивана Владимировича возврат долга за услугу. Да, Мирослава относилась к молодому главе рода Моровых тепло, но исключительно как к другу.