Морозная гряда. Первый пояс
Шрифт:
— Что угодно уважаемому господину?
— Будешь проводником, что же ещё?
Не дожидаясь ответа, я развернулся, слыша за спиной лёгкий топот. Как бы я ни был прошлый раз погружен в свои мысли, но о ее жизни задал пару вопросов и знаю, что она действительно всего на два года старше сестры и уже начала возвышение. Только жизнь её потрепала даже сильнее, чем мою семью, оттого и такая тощая. Не оборачиваясь, спросил:
— Ты что, не узнала меня? Мы же всегда втроём приходили за заданиями.
— Старший Леград?
— Верно, — я фыркнул от сдерживаемого смеха. — Ты же уже видела эту одежду.
— Не видала
— Монету не отобрали?
— Нет, старший, благодарю за щедрость.
Я остановился на углу перекрёстка. Это другая сторона нужного мне квартала: за углом лавка гильдии алхимиков, и надеюсь, что товар там есть. Не могут же они торговать теми зельями только в одной лавке? Из кошеля выгреб полсотни беляшей.
— Вот деньги. В лавке алхимиков... — я спохватился и уточнил. — Ты знаешь про наборы алхимии для домов Цветов?
— Да, молодой господин, — девчонка сверкнула глазами.
— Купишь мне такой. Два десятка карих цветов для волос, — задумался на миг, чем замаскировать странный заказ, — пять светлых цветов и пять для отбеливания кожи, пять женских ароматов, столько же тех, что маскируют на время шрамы.
Девчонка с поклоном приняла монеты и стремительной тенью скрылась за углом. Уже спустя десять минут я получил в руки позвякивающий стеклом холщовый мешочек. Ткнул в ладошку зажатый в щепоть зелёный кругляш монеты, со стороны не видно, но Карила успела оценить цвет.
— Ты ведь хвалилась, что никогда не обманываешь клиента?
— Верно, господин, — девчонка подняла голову, глядя мне в глаза. — Я просто водила молодого господина по улицам города. Он интересовался, где можно посидеть за чашей хорошего вина. Все советуют пробовать белое шелковичное в Горном Ручье.
— Отличный совет! — я разжал пальцы.
Напоказ швырнул обычный беляк и развернулся в сторону рынка.
Немало зверья полегло на берегах озера, придя напиться. Два десятка мелких ядер со зверей третьей звезды стали моей добычей, и Плав утром щедро расплатился за них. Жаль, что с панцирем ничего не вышло, я даже следов его не обнаружил, словно его никогда и не было. Пора встретиться с кузнецом. Уж оплатить начало работы я способен.
Девушка в лавке улыбалась и была вежлива, ведя себя так, словно все эти недели только и ждала меня. Да и кузнец принял во дворе буквально через пять минут и терпеливо выслушал мой заказ. После чего взъерошил короткую, но густую бороду и решительно заявил:
— Не вижу причин для отказа, — хлопнул ладонями по коленям. — Дело за тобой, юноша. Как бы редко ни делали мне такие интересные заказы, но это совсем не повод снижать цену и работать себе в убыток. Да и создание оружия должно приносить радость, тогда в него удастся вложить больше сил.
— Благодарю за то, что открыли мне такие тонкости.
Я поклонился, используя приветствие идущих. Мастер этого вполне заслуживал: высокий, широкоплечий, он лишь немногим старше моей мамы, да и как практик не слаб. Пусть наш возраст и нельзя сравнить, он всё же сильнее меня, но в общении приятен и не заносчив — не погнушался сесть со мной за один стол и угостить чаем, как гостя. А уж мне было с чем сравнить. И я не о рынке, где каждый мог быть даже излишне любезен, кроме его дочери, кстати. Нет. Я о том просителе, что появлялся у нас месяц назад. Вот
Всего один успешный выход в глубину леса, толика удачи, сотня Поисков по берегу озера, и я уже уверенно смотрел в будущее. Мне теперь совсем не нужно думать о свитках, всё ещё спрятанных в лесу. Даже Плав, появившийся с рассветом, снова оказался поражён количеству ядер, желчи и ценной кости, что я вывалил ему на стол. Главное, не терять голову в лесу и быть осторожным. А уж свои желания я сумею осуществить. Теперь можно не только без страха узнавать цену на желаемое оружие, но и подумать о выкупе дома, а не плате за месяц жилья в хибарах у стен, возле которых то и дело появляются убитые. Это ведь совсем другое дело, почти как с дядей Варо — уверенность в завтрашнем дне. Я её получил. Осталось сделать немного. Вернуться к озеру, потратить две недели на охоту и заработок, а остальное время — на возвышение. Оказавшись в городе, завершить дела и внести плату за родных — тогда орденский отряд сообщит на границе Тортусу, что со следующими чемпионами нужно привезти и их.
Разогнувшись, я подвёл итог разговору:
— Младший просит назначить цену и сроки.
— Срок — два месяца. Мне нужно будет дождаться добавок в сталь, да и сама проковка займёт какое-то время. Цена... — кузнец задумался. — Всего я прошу двадцать одну тысячу за основу и работу, ещё пять — за редкий рецепт. Значит, двадцать шесть тысяч зелёных монет.
— Благодарю, мастер, — я снова уважительно коснулся кулаком ладони. — Я внесу сегодня... треть. Этого хватит, чтобы начать работу?
— Хватит, чтобы заказать у купцов редкие ингредиенты, но для начала ковки — мало.
— Я понимаю, мастер-кузнец, — я встал. — Вернусь через три недели, чтобы внести остальное и попросить разжечь горн.
— Хороший подход. Надёжный, — мастер улыбаясь поднялся, чтобы проводить меня к дверям, и крикнул. — Фиро!
Наконец-то, я узнал имя его дочери. Ей и оставил деньги, получив взамен расписку. И больше меня сегодня ничего на рынке не держало, а вот послезавтра, когда мы с парнями будем отмечать в Вязе мой удачный выход и прикосновение к стихии, у меня есть планы вместе с ними появиться здесь и сделать им подарок. Знаю, что Гунир купил себе броню, а Зимион, похоже, спустил всё на зелья для семьи. Это не дело. Мысль, что они придут в ватагу, не имея с собой ничего, кроме набора зелий и школьного оружия, мне совсем не по нраву. Уж на безранговые шипастую булаву, меч и наручи у меня зелень есть.
Так я думал, пока не заметил знакомую фигуру, сидящую под дверью какой-то лавки. Золотые буквы на большом полотнище вывески и скорбная поза не оставляли сомнений, что дела у Дарита идут совершенно отвратительно. Иначе что он забыл у лавки ростовщика?
Я схватил парня за плечо, насильно поднимая с земли, и принялся толкать его вниз по улице, на ходу приказав:
— Рассказывай.
— Тебе-то что?
— А тебе жалко? — я не подал виду, как резануло это его холодное обращение.