Морозная гряда. Первый пояс
Шрифт:
— Но здорово ведь выглядит?
Я предпочел не заметить насмешку и повернулся, давая себя осмотреть. Мама покачала головой.
— На прошлой неделе ты рассказывал, что закажешь себе этот свой Молот, даже обещал вернуться в город раньше. Но, кажется, ты потратил деньги совсем на другое.
— Так вышло, — я смутился, — а вот с заказом не вышло. Потратил деньги на обычное копьё. Старое сломалось.
— Знаешь, Леград, — мама вздохнула, — я всё же жена кузнеца. Потерю прошлого оружия я могла принять, мало ли что бывает?
— Э...
Я поперхнулся, поскольку как раз хотел воспользоваться проверенной байкой, что отлично сработала на друзьях.
— И, вообще, — мама не дождалась от меня ответа и продолжила ругать. — Мне кажется я слишком много воли дала тебе, назначив взрослым и отвечающим за нашу семью.
— Что я сделал не так?! — вот такого я вынести не смог, так велика была обида.
— Ты делаешь не так главное! Я не вижу, чтобы ты с умом распоряжался деньгами. В Нулевом ты их и в руках почти не держал, а потому и не привык к их ценности.
— Я добываю хорошо! Уж получше многих начинающих Воинов в городе!
— С этим не спорю, да вот только тратишь их впустую! Я смолчала, когда ты переплатил чиновнику, не сказала ни слова, когда ты влез в долги к приятелю ради вычурной железки, которая сломалась в первом же бою.
— Не в первом!
Мама нахмурилась.
— Значит, ты от меня что-то скрывал?
Мне оставалось лишь упрямиться.
— Нет, я всё рассказываю тебе.
— Наверное, так же подробно, как рассказывал и о своих делах в Пустошах? — глаза мамы потемнели, отливая сталью. — Ну да ладно, поздно плакать по таким мелочам, когда сын уже Воин. Но ведь ты продолжаешь сорить деньгами! Я даже боюсь спрашивать, сколько ты потратил на свои копья, да на эту одежду!
— Зато Леград такой красивый теперь!
Мама всплеснула руками, услышав такое от Лейлы, повысила голос:
— А ты помолчи, когда говорят взрослые! Он что у нас? Сын купца? Тысячника стражи? Нет? Так зачем всё это, если он простой чужак в этом городе? Что ты молчишь, Леград?
— А что мне говорить? Это копьё вышло всего в двести пятьдесят монет, меньше половины цены!
— Да какая мне разница?! Лучше объясни, что с тобой происходит!
— Со мной всё отлично! Я беру за рекой богатую добычу. Могу себе позволить хорошее оружие и одежду?
— Можешь, но ты тратишь деньги не туда, куда нужно!
— А куда их нужно тратить? На еду у нас есть, на жильё я отложил!
— А ты подумал о родных? О своих дядях? У тебя ведь их двое! Ты же сам взахлёб рассказывал мне, что за них можно заплатить налог и вытащить сюда!
— Я помню о дяде Ди! И не собираюсь отказываться от нашего родства, но сперва нужно устроиться самим!
— Покупая дорогие тряпки?
— Да что ты прицепилась к ним? — я не выдержал. — Через месяц куплю
— Да зачем они нам нужны? Разве о них речь? Я не о том тебе говорю!
— А о чём? О дяде Варо? Так, у него ещё четыре года оплаченной жизни.
— А болезнь? Ведь здесь его можно вылечить! Каково мне знать, что он ещё два года будет калекой?
Я не понял, о чём говорит мама.
— Почему два года?
— Потому что деньги нужно заплатить уже через два месяца! Тогда, когда Орден отправит караван за чемпионами. И тогда через год их привезут сюда. Никто не будет лишний раз открывать границу ради такой мелочи.
— Я понял тебя.
Таких подробностей я не знал. Стыдно, всё же в словах мамы много правды. И хорошо, что она не знает, сколько я спустил в прошлый раз, чтобы заставить замолчать девушку в лавке оружия. Конечно, деньги можно достать, быстро и много, даже учитывая, что в ближайшее время я не собираюсь заниматься добычей зверей или трав. Но совать ради них голову в пасть теневой гильдии? На миг я даже захотел, чтобы звери или даже люди нашли и разграбили мой тайник со свитками, тогда не было бы этого искушения. Вздохнул и обречённо сказал:
— Есть ещё два месяца, я добуду деньги.
Мама всплеснула руками.
— Вот только не нужно рисковать ради этого. Особенно, как тогда, в пещере с мадом. Хорошо?
— Хорошо, мама. Сколько там нужно? Ты узнавала?
— Много. Потому и нужно экономить, чтобы хотя бы за год скопить эти деньги.
— Ты же сказала два месяца?
— Леград, ну что ты? — сталь из взгляда мамы ушла. — Это я в сердцах. Я всё понимаю. Это глупцы-соседи думают, что там в лесах зелёная яшма валяется под ногами, забывая, как белели от страха в Нулевом при одном слухе о Монстре в округе.
— Мам, сколько?
Она помолчала и нехотя ответила:
— За переход границы — налог за десять лет.
— Ого! Это если за всех, то...
— Двенадцать или даже тринадцать тысяч. Вряд ли дети взяли много звёзд.
— Ладно, — я замер от внезапной мысли. — А точно берут зелень? Не кровь?
— Точно.
— Уже лучше, — пробормотал под нос и громче добавил, — буду думать.
— И не тратить зря деньги!
— Не буду, не буду.
Я спохватился. Хорош бы я был, если снова на неделю забыл бы об этом. Залез в мешок за фиалом, стараясь не показать обломки копья.
— Мам, я тут купил зелье, — замялся на миг. — Оно от морщин, купил для тебя.
Мама неожиданно засмеялась.
— Так значит я старая и морщинистая?
— Ну что ты! — я смутился. — Ты у меня самая лучшая и красивая!
— Вот уж не поверю, обманщик! Зачем тогда Омоложение?
Подбирать слова оказалось нелегко, в мечтах это выходило гораздо легче.
— У тебя была нелёгкая жизнь, а я с первых дней в Поясе хотел тебя порадовать и купить его.
Мама обняла меня, растрепала волосы.